Онлайн книга «Ванна с шампанским»
|
– Так вам и надо, – злорадно заметила Вика. – Не фиг похищать мирных иностранок, если вы языкам не обучены! Пираты в ответ тоже высказались явно нелицеприятно – я поняла это по их гримасам. – Абракадабра какая-то, – сердито сказала Вика. – Кадавре, кадавре! – заволновались пираты. – В каком это смысле?! Вот тут я сильно напряглась. – А что такое «кадавр»? – встревожилась Вика. – Ты братьев Стругацких не читала, да? «Понедельник начинается в субботу»? Зря, там было это звучное слово, – прошептала я. – Кадавр – это мертвец! – Они что, нам угрожают?! Вика шумно вздохнула, а я от осознания полной безысходности мобилизовалась и сосредоточилась. Ладно, я не знаю итальянского, но я же учила в университете классическую латынь! Я до сих пор помню крылатые выражения и могу в подходящий момент ввернуть в интеллигентную беседу какое-нибудь «сик транзит глория мунди» или даже «гутта кават ляпидем нон ви, сед сепе канденде – сик хомо фит сапиенс нон ви, сед сепе студенде!». Так неужели я, дипломированный филолог, в критический момент своей молодой жизни не просеку эту зловещую семантику?! А ну-ка! Я еще больше сосредоточилась, и неожиданно разговор пошел в хорошем темпе. Я: – Вы что, нам угрожаете? Они: – Qualora l’organismo?! Вика – мне: – Чего они хотят?! Я – Вике: – Что-то для организма. Вика – им: – Ладно, я согласна, только без элементов садизма! Я – Вике: – Замолкни, дура, не напрашивайся! Они: – Qualora?! Qualora?! Вика – непонятно, кому именно: – А ты не каркай! Я – всем: – А ну, тихо! – И хрясь по столу кулаком! И стало тихо. – Хорошее дело – язык жестов, получше эсперанто! – я с гримасой боли потерла отбитую руку. – Но вернемся к нашим кадаврам. Если я правильно понимаю, вам нужен кадавр, да? Кадавр? Для пущей понятности я артистично изобразила кадавра в процессе становления: схватила себя за горло, вытаращила глаза и захрипела. Типа, Отелло и Дездемона, два в одном. – Кадавр, кадавр! – оценив реализм постановки, бурно возрадовалась итальянская публика. – Все ясно, им нужен труп, – скороговоркой объяснила я Вике. – А у нас, по несчастливой случайности, как раз недавно был один, ты помнишь? – Век не забуду! Я сползла со стула и присела, показывая, что кадавр, которым мы еще недавно располагали, был ма-а-аленький. В смысле, невысокий: – Карлик! Кадавр-карлик, си? – Карло! Карло! Ликование публики достигло предела. Я поклонилась и села, немного утомленная «вспомогательными» телодвижениями, но чрезвычайно довольная собой. Пока пираты радовались, я со снисходительной улыбкой объяснила соратнице: – Итак, этим симпатичным парням не нужны наши трупы. Им нужен их собственный труп, вернее, их знакомый труп. Тот самый карлик. – А! Так они хотят знать, где он? – Вика наконец тоже включила мозги. – Думаю, да. – А как мы им это объясним? – Очень просто! Я послала пиратам лучезарную улыбку и сообщила – вроде как на итальянском: – Иль кадавре дель Кампо ди Фьори! Две пары смородиновых глаз подернулись туманной дымкой непонимания. Сто пудов, не филологи они! – Небось они думают, что мы их драгоценного кадавра на рынке продали! – не выдержав напряжения, нервно захихикала Вика. – Подзаработали на торговле недвижимостью! – Может, ты горицвета пожуешь? – тихонько предложила я ей. – Он помогает от нервов. – Может, уж лучше сразу аконита? Он от всего помогает! – И эта истеричка затряслась в пароксизме смеха, как отбойный молоток. Я поняла, что никакого толку от ее участия в дипломатических переговорах не будет, и вернулась к своей персональной пантомиме. Она мне давалась уже без труда, легко и вдохновенно. «Экспериенциа эст оптима магистра», – как говаривали древние римляне. Опыт – лучший учитель! Я изобразила небольшого компактного кадавра. Покачала на руках воображаемое тело. Пробежалась с ним по комнате. Опустила невидимую ношу в углу у печки. Потыкала в этот угол перстом, очертила в воздухе квадрат и со значением сказала: – Кампо ди Фьори! Прыгнула в пустой угол сама и замерла там, как чучело суслика, изображая кадавра «на приколе». – О-о-о! Си! Си! Пираты закивали. – Кажись, до них дошло, – обрадовалась Вика. – Может, мы тогда пойдем? Она проворно встала и двумя пальчиками изобразила ходьбу, одновременно кивая на дверь. Выглядело это как малоинформативный приступ нервного тика. Я с гордостью подумала, что моя пантомима была гораздо лучше. – Но, но! Пират тоже включился в игру. Он растопырил пальцы «козой» и выставил их перед моим носом. – Дает понять, что мы должны показать им, где их кадавр, – перевела я как самый лучший среди присутствующих знаток пантомимического языка международного общения. – Ладно! Мы покажем! Я тоже показала «козу» и покивала, изображая согласие. Атмосфера заметно разрядилась. Улыбаясь и издавая дружелюбные возгласы на разных языках, в образовавшемся антракте мы покинули кухонный театр, чтобы осуществить акт передачи-приема кадавра на площади. – А где же он? – напряженным шепотом спросила меня Вика, «присборив» свой розовый атласный лобик в аккуратные складочки. – Куда свалил? – Что значит – свалил? – нервно хмыкнула я. – Ты же не думаешь, что он сам ушел? – Мне это трудно себе представить, – призналась она. Я снова хмыкнула. Мне-то, спасибо мамулиным ужастикам, совсем не трудно было представить себе ходячий труп, но здравый смысл подсказывал, что это не тот случай. – Его стибрили, – Вика с негодованием констатировала очевидное. – Наш труп стибрили! – Очень подходящее слово, – оценила я. – В смысле? – В смысле, река тут так называется: Тибр! – ответила я, потихоньку озираясь. – Поэтому «стибрили» – весьма подходящее слово. |