Онлайн книга «Альфа-женщина»
|
– Фамилия, имя, отчество, дата и место рождения. Я назвала. – Хватит надо мной издеваться! – швырнул он на стол ручку. – Ладно, имя у вас… – Он еле сдержался. – То еще. Но вы что, хотите сказать, что в деревне родились? Да у вас МОСКВА на лбу крупными буквами написано! Зачем вы врете? – Я всегда вру, – сказала я чистую правду. – Поэтому вам придется шаг за шагом, слово за словом разоблачать мое вранье, чтобы доказать то, что вы хотите доказать. – Хорошо. – Он стиснул зубы и накарябал что-то в протоколе. – Перейдем к делу. А суть его такова. Двадцатого июня этого года в доме Курбатова Ивана Алексеевича, ректора вашего университета, был обнаружен труп. – Труп кого? – Как это кого? А вы разве не знаете? – Я понятия не имею, зачем меня сюда пригласили. Забыла сказать: я все время вру. Глебов уже в курсе, и это была не фигура речи. Доказано: люди не хотят знать правду, и я им подыгрываю, насколько хватает моих сил. Когда накатывает вдохновение, я сочиняю такие сказки, что они достойны экранизации, честное слово. Хотя «честное слово» в моих лживых устах звучит кощунственно. Это как сигнал. Если я говорю «честное слово», значит, за этим последует такое наглое вранье, какое вам и не снилось. Я вру так правдоподобно и с таким невинным видом, что могла бы зарабатывать на этом огромные деньги. Старушки безоговорочно отдавали бы мне пенсию, представься я работником соцзащиты, прохожие совали бы милостыню, приди мне в голову заделаться нищенкой, игроки за покерным столом сливали бы партию за партией, вздумай я зарабатывать игрой в карты. Но у меня своя игра. В данном конкретном случае я играю на свою свободу. Пятнадцать лет за решеткой не входят в мои жизненные планы. Я не боюсь, нет, я же альфа-самка, просто очень люблю хорошие рестораны, быстрые машины и резвых жеребцов. – Георгина Георгиевна, мы прекрасно знаем, что в тот день, когда его убили, ректор назначил собеседование всем соискателям. А вы были в их числе. – Соискателям чего? – Уж этого-то вы не могли не знать. Он уходил на повышение в министерство. И должность ректора освобождалась. – И что, она освободилась раньше? Вы меня обрадовали! – Георгина Георгиевна! – С третьего раза у него получилось. Я это учла: с третьего раза. – Вы так долго от нас бегали, что это вызывает подозрение! Я обернулась: – Здесь есть еще кто-то? – Нет, здесь только вы и я. – Но вы все время говорите «мы», – сказала я насмешливо. – «Мы» знаем, «от нас» бегали. Вот я и подумала… – Вы надо мной издеваетесь, да? – Нет, вы мне очень симпатичны, Ярослав. – Борисович. – Как-то так. – Не как-то так, а именно Ярослав Борисович! И прекратите строить мне глазки, на меня это не действует! – Вы женаты? – Нет! – Хотите взятку? – Вы с ума сошли! – Он встал. – Но вы же еще не знаете, от чего отказываетесь. Я вам не деньги предлагаю. – Вы – сумасшедшая. – Эта справка – чистая липа, – я кивнула на папку, куда был подшит букет моих мнимых болезней. – Я понимаю, что у вас много денег. Не знаю, откуда вы их берете… – Я доктор наук. – Я понимаю: всякие там доплаты… – Благодарные студенты… – Гранты… – Аспиранты, тоже благодарные… – Прекратите! – Вы мне все время говорите «белое». А я вам «черное». В целом получается реальная картина мира. Он сел. – Георгина Георгиевна, давайте говорить буду я? А вы послушаете. – С удовольствием. Я на время отключилась. Мне нравилось на него смотреть. У него были большие, красивые глаза, то ли серые, то ли серо-голубые. Интересный цвет, он меняется в зависимости от освещения. В ясный солнечный день в них больше голубизны, такое ощущение, что из тумана над речкой встает ленивое, заспанное солнце. А в пасмурную погоду небо свинцовое, и тот же туман густой, напитанный влагой, которую с огромным трудом сдерживают густые ресницы, похожие на медную проволоку… – Георгина Георгиевна? – Извините, задумалась, – я улыбнулась. – Так о чем мы? – На месте убийства найден ваш пистолет. – О, господи! А я‑то гадала: куда ж его задевала? А он, оказывается, обнаружен рядом с трупом! Нашелся, вот счастье! – Значит, вы не отрицаете, что оружие принадлежит вам? – Послушайте, Ярослав, у меня пропал пистолет. Вы что-то там нашли. Где-то. Пробили по базе. Я купила оружие на законном основании. Прошла соответствующую медкомиссию, получила лицензию. – Зачем вам оружие? – Я одинокая женщина. У меня даже собаки нет, – я притворно вздохнула. – С весны до глубокой осени я подолгу живу на даче. Дом большой, в нем по ночам бывает страшно. На дачах орудуют грабители. Разве вам это неизвестно? – Мне-то известно. Но вы вполне могли бы обойтись травматикой. – На нее теперь тоже нужно разрешение. Все равно собирать кучу справок. Так, может, сразу боевой? Пистолет, я имею в виду. Чего мелочиться? – Оружие есть оружие, – разозлился он. – Вещь чрезвычайно опасная. – А я люблю опасность. Знаете, сколько раз меня штрафовали за превышение скорости? – Вы опять! Он хотел встать, но я сказала: – Сидите. Не надо бегать от меня по кабинету. Здесь все равно негде спрятаться. – Ну, в общем, так. Я уже понял, что сотрудничать вы не хотите. – Хочу. Очень хочу. Но и вы поймите: я его не убивала. Почему я должна садиться в тюрьму за преступление, которого не совершала? – Но вы приехали последней! – Да. Приехала, вошла в дом и увидела труп. Меня подставили. – А пистолет? – Украли. На нем ведь нет моих отпечатков пальцев? – Да ведь вы их стерли! И ручки дверные протерли! И выключатели! – разгорячился он. – Вот спасибо! Теперь я знаю, где точно нет моих отпечатков. Он растерялся. – Я вас недооценил, Георгина Георгиевна. Думал, вы другая. – Старая жопа? – Я думал, вы нормальная женщина, – с обидой сказал он. – А вы не женщина. Вы… В общем, так нельзя, – рассердился мой Ярослав Борисович совсем как мальчишка. Лапочка просто! У меня аж слюнки потекли. – Убили – признайтесь. Суд это учтет, и вы получите снисхождение. |