Книга Гробница Наполеона, страница 16 – Наталья Андреева

— Согласен, — кивнул Артем. И поправил узел галстука. — Итак, Даня, никто не собирается признаваться. Значит, тема закрыта? Сюрприз не удался. Быть может, мы разойдемся по домам?

— Не спеши, — загадочно улыбнулся Грушин. — Сюрприз номер два.

И поднялся со стула. Гости заволновались. Артем взглядом показал Сиду: если что, бросаемся на него и вяжем. Тот, кажется, понял и кивнул. Грушин тем временем подхватил со стола один из подсвечников и подошел к старинному буфету, стоящему у стены. Свободной рукой достал из левого кармана ключ, сказав с усмешкой:

— Я сегодня хранитель ключей. Одни запирают гостей, другие — тайны, а третьи, волшебные, все отпирают. Вот этот заветный — ключ к свободе.

Открыв дверцу, он поднял повыше подсвечник, чтобы гости смогли увидеть содержимое буфета. Прасковья Федоровна вытянула и без того длинную шею, Артем подался вперед всем своим крупным телом, а Инга прикрыла глаза и еле слышно спросила:

— Что там?

— Господа шантажисты, обратите внимание. Не то чтобы я вас пугаю, но…

— Боже, там пистолет! — взвизгнула Кира. А у Прасковьи Федоровны от волнения порозовели щеки.

— Маньяк! — отчетливо сказала Инга, широко распахнув голубые глаза.

— Да, это пистолет, — с нескрываемым удовлетворением сказал Грушин. — Оружие, которое вошло в историю. Не могу же я опуститься до какого-нибудь «Макарова» или «ТТ»? Я, Даниил Грушин! А это…

Он протянул было руку к оружию, но тут же ее отдернул:

— Э, нет! Брать не буду. Чтобы на нем не было моих отпечатков пальцев. Оружие я тщательно протер, учтите это, дорогие гости! Перед вами настоящий «Магнум» фирмы «Смит и Вессон», модель 29. На сегодня это, пожалуй, самое мощное личное оружие в мире, не считая нескольких моделей автоматических пистолетов, — любовно сказал Грушин.— Произведен в год моего рождения. Ну разве я мог устоять? Барабан шестизарядный, в нем все шесть патронов, предупреждаю. Калибр такой, что один выстрел в упор, и у жертвы просто нет шансов. Также хочу предупредить дам: это один из самых тяжелых револьверов. Берегите ваши ручки. Зато отдача не такая сильная, что опять же плюс. Кому надо, тот справится. Но о дамах я позаботился особо.

И Грушин поднес подсвечник поближе к буфету со словами:

— Быть может, кому-то плохо видно… Там, на полочке, запаянная ампула с цианистым калием. Достал по знакомству специально для такого случая. Дамы могут воспользоваться ядом. Кроме того, здесь лежит старинный кинжал. И веревочная петля. Кому что по вкусу. Я прекрасно знаю, что у некоторых из вас ситуация безвыходная. Вы не можете обратиться в милицию, причину называть не буду. Но шантажист держит вас за горло. Главное: не промахнитесь! Я не имею в виду пулю. Ха-ха!

— Ну, хватит! — поднялся Артем. — Грушин, я тебя выслушал и понял, что мне лучше отсюда уехать. Мне все это не интересно.

— Да ну? Тогда я могу выдать твою тайну? Сказать сейчас, перед присутствующими здесь людьми, что Артем Дмитриевич…

— Замолчи! Слышишь? Это мое личное дело! И только мое!

— Тогда останься. И по крайней мере одно признание у нас уже есть. Артем Дмитриевич не отрицает, что оказался в этой компании не случайно. Осталось выяснить, кто он? Шантажируемый или шантажист? Господа?…

ТУЗ КРЕСТЕЙ

Восемь часов вечера

Поскольку все молчали, Грушин продолжил:

— Господа, я так понял, что признание никто из вас делать не хочет? А покончить жизнь самоубийством?

— Много чести, — фыркнула Инга. — Отравиться, чтобы потешить твое самолюбие!

— Есть и другой способ, — загадочно произнес хозяин. — Выйти с честью из этого поединка.

— Что, еще один сюрприз? — мрачно усмехнулся Артем и потянулся к графину с водкой. — У меня от твоих сюрпризов мороз по коже.

— С минуты на минуту сюда придет следователь… — почти торжественно объявил Грушин.

Рука Артема дрогнула, водка пролилась на скатерть, и бизнесмен выругался: «Черт… ты…»

— Нет! — вскочила Кира, опрокинув при этом бокал с минеральной водой. Ее балахон моментально намок.

— Сядь же! Сядь! — дернула ее за рукав Прасковья Федоровна. Кира, бледная, как смерть, опустилась на стул.

— Следователь? — удивленно переспросил Валентин.

— Ментов нам только не хватало, — пробормотал Сид.

Инга сидела ни жива ни мертва.

— Я не договорил, — заметил Грушин. — Да, я наведался в городскую прокуратуру. И нашел там замечательного человека. Майор юстиции Колыванов Андрей Алексеевич.

— Не-е-ет… — простонала Кира.

— Он отнесся ко мне со вниманием. Сказал, что слишком уж много развелось шантажистов. Пора устроить показательный процесс. Кончать жизнь самоубийством никто из вас не хочет. А как насчет добровольного признания? Чтобы скостить срок?

И Грушин глянул на часы, висевшие на стене.

— Без пяти минут восемь! Ровно в восемь он должен подъехать. Мне пора спуститься и встретить гостя. А вы пока все обдумайте. Есть шанс уладить дело миром.

И, взяв подсвечник, Грушин удалился из каминного зала.

— Уф… Даже дышать стало легче! — заметила Инга после паузы.

— Я остался здесь только ради тебя, — нагнувшись к ней, еле слышно сказал Артем. — Но ты? Почему ты здесь? Инга?

— Я… — Она судорожно схватила со стола пустой бокал. — Налей мне шампанского.

— Я не знал, что ты так много пьешь!

— Ты многого про меня не знаешь. Артем… — Она тихонько всхлипнула.

— Давайте свяжем этого ненормального и сдадим в психушку, — предложил Сид.

— Сейчас сюда придет следователь… Сейчас сюда придет… — как заведенная, повторила несколько раз Кира.

— А чего ты так боишься? — с подозрением спросила Прасковья Федоровна. — Лично я происходящее всерьез не воспринимаю! Это всего лишь очередная шутка Дани!

— Тогда вам повезло больше, чем нам, — с иронией заметил Артем.

— Прасковья Федоровна, — пристально глянула на нее Инга. — Ведь Грушин ясно сказал: здесь нет случайных людей. Либо шантажируемые, либо шантажисты. Вы кто?

— Открой личико, Гюльчатай, — мрачно пошутил Валентин.

— Но раз это шутка, я могу сделать шуточное признание: я шантажистка! — трагическим голосом сказала модная писательница.

— И кого вы шантажируете? — подмигнул Артем. — Издателей?

— Киру, — шепотом сказала Прасковья Федоровна. Та вздрогнула и покачала головой:

— Не говори глупостей!

— Ну, разумеется, я шучу! — рассмеялась Прасковья Федоровна, тряхнув серьгами. — Надо же разрядить обстановку!