Онлайн книга «Гробница Наполеона»
|
— Милочка, но ведь тебе наконец повезло! Этот богатый господин, он… — Женат. Тесть — большая шишка в министерстве. Двое детей. — Да, да, — покачала головой Прасковья Федоровна. — Но, может быть… — Ничего не может быть! — отрезала Инга и одним глотком допила вино. — Еще? — живо спросила Прасковья Федоровна и потянулась к бутылке. Инга кивнула, и писательница тут же вылила в ее бокал остатки. — А я думала, что красивой женщине легко всего добиться! — Знаете, красивым просто не везет, — вздохнула Инга. И вновь принялась за вино. Язык ее начал слегка заплетаться: — Ну откровенно не везет! Правильно говорят: не родись красивой, родись счастливой. У меня такая внешность, что дай бог каждой! А счастья нет. И много таких. Вот моя подружка, Светка. Которая меня к Грушиным сосватала. Рыжая такая, в веснушках. Пикантная, мужики на нее западали. Увела богача из семьи. Справилась. Теперь забеременеть не может. Укрепиться. А ему уже поднадоело с ней кувыркаться. А мы, модели, такие. Простуженные насквозь. Диеты эти сумасшедшие, макияж, который выедает все краски лица. Высокие каблуки, на которых приходится ходить. Хочешь не хочешь. Но это же вредно! Может, тем, которые знамениты, и хорошо. Слава, деньги, внимание прессы. За такое все можно стерпеть. А внизу всем плохо. И моделям тоже. Не успела отвоевать место под солнцем — вышла в тираж, — неожиданно разоткровенничалась Инга. — Скажите пожалуйста, — покачала головой Прасковья Федоровна. — Кстати, а почему у вас детей нет? Тоже не можете? А? — спросила Инга, которая добралась, наконец, до заветного. До проблем со здоровьем по женской части. — Почему не могу? — удивилась писательница. — Просто я поздно вышла замуж. В сорок с лишним лет. По-моему, рожать уже поздно. — А до того? Тоже аборты делали? — До того… Ах, зачем об этом говорить! — Прасковье Федоровне стыдно было признаться собеседнице, что никто и не пытался подарить ей ребенка. Желающих просто не находилось. — Но абортов я не делала. Это кощунственно! — Значит, у вас все в порядке? — с откровенным разочарованием сказала Инга. — По женской части? — Ну, разумеется! Я здорова. — Понятно… Вот ваш муж, — мстительно сказала бывшая модель. — Понятно, что его тянет на молоденьких. Инстинкт, тут уж ничего не поделаешь. Инстинкт продолжения рода. Потому он вам и изменяет. — Что-о?! —: Ато вы не знали? Ладно, хватит прикидываться! Мне Кира говорила… — Что говорила Кира? — прошипела Прасковья Федоровна, и ее лицо неожиданным образом изменилось. Писательница глянула на Ингу хищно, словно на добычу. — А вы не такая простая… Уж я-то знаю! — Кто много знает… — прищурилась Прасковья Федоровна. — Ведь вы могли ее задушить. Киру. И… при чем здесь Валентин? — Валентин? А я тебе сейчас скажу… — и писательница начала медленно подниматься со стула… ПРОДОЛЖЕНИЕ НА ПИКАХ: ДАМА, КОРОЛЬ… …Пока Инга и Прасковья Федоровна пили французское вино и выясняли отношения, Даниил Грушин и Сид вели наверх связанного по рукам Валентина. Тот шел, ругаясь вполголоса. Посылал проклятия всем, поочередно. Грушину, Артему, Инге… Поднявшись на третий этаж, Даниил повернулся к Сиду: — Ну что? И в самом деле в ванной запрем? — А где ж еще? Там на окне — решетка. Не сбежит. — А ты откуда знаешь? — пристально глянул на него хозяин дома. — Что на окне решетка? — Заглядывал. Когда Киру искал. — Ах, да! — спохватился Грушин. — Кстати, насчет Киры… Ну, да потом об этом. Сначала запрем преступника. И, открыв дверь санузла, жестом указал Борисюку: «Прошу!» Тот шагнул через порог. Огляделся и мрачно сказал: — Так и знал, сволочи! Все трупы на меня повесите! А сами чистенькие, в мраморных ваннах! Ненавижу! — Ты располагайся тут, Валя, — миролюбиво посоветовал Грушин. — Кстати — спасибо. Не ожидал от тебя такой прыти. А ты молодец! Раз — и в дамки! — Да пошли бы вы… — Что, нервы не выдержали? Ай-яй-яй! — Слушай, — тронул Грушина за рукав Сид. — А он не того? Ну, в смысле, на тот свет. А? Тут бритвы опасные. Халаты с поясами. — Не покончит ли он жизнь самоубийством? Не думаю. Он, в сущности, трус. Потому и стрелял в шофера. — Кстати, изнутри ванная тоже запирается, — сказал Сид, осмотрев замок. — И что? — Да так. — У него же руки связаны, — напомнил хозяин дома. И предупредил Борисюка: — Валентин, не делай глупостей. Не играй в Монте-Кристо. Если попытаешься разрезать ремень, можешь пораниться сам. И тебе все равно отсюда не выйти. — Да пошел бы ты… — Ну, как знаешь. Давай. Отдыхай. И Даниил Грушин закрыл дверь ванной комнаты. Потом нагнулся над замком, сказав Сиду: — Вот, смотри. Хитрый замочек. Надо вот так повернуть вот эту штучку, и дверь заперта снаружи. Все. — Понял, — кивнул Сид. — Не тупой. Ну, пошли? — Постой-ка. Одну минуту. — В чем дело? — набычился Сид. — Задержись. Я хотел с тобой поговорить. Насчет Киры. Я понимаю твое благородное негодование. На твоем месте я бы тоже пришел в бешенство. Но на самом деле если с твоей ненаглядной женушкой что-нибудь случится, то наследство получишь ты. — Не понял? — тупо переспросил Сид. — Сам посуди: она богата. В наличии недвижимое имущество. То есть коттедж. Наверняка есть денежки на счету в банке. И немалые. Уверен: копит, скупердяйка, на черный день. Я свою соседку неплохо изучил. Она скупа до неприличия. Потому и играет в эти игры. — В какие еще игры? — и маленькие глазки Сида злобно сверкнули. — Силушка, ты не с того конца за дело взялся, — ласково сказал Даниил Грушин. — Ну подумай — ведь все будет твое! А если она умрет, то станет еще популярней. А если трагически погибнет — это просто праздник на твоей улице! Внимание прессы, интервью на первых полосах газет. Столько денег огребешь! Ты читал когда-нибудь закон об авторском праве? — Чего? — Да, это слово не из твоего лексикона, — вздохнул Грушин. — Короче: деньги с переизданий тоже пойдут тебе в карман. Муж — первый наследник. А детей у нее нет. — То есть… Если мать умрет… — Ну да! — Но она здорова как бык! То есть как лошадь. Я-то знаю! — Но те люди, которые умерли сегодня, тоже были здоровы. Кроме Киры. Да и та прожила бы еще несколько лет. Но ведь не прожила! — Я понял. Не тупой. Но мать — классная тетка. Я не хочу ее мочить. — И Сид судорожно сглотнул, глядя Даниилу Грушину прямо в глаза. |