Онлайн книга «Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона»
|
– Смотри, какая кровать! – с намеком сказал Сид. – Послушай, ты можешь думать о чем-нибудь, кроме секса? – Кто бы говорил! Я столько времени провел на балконе с биноклем в руках! Знаю, что ты профессионалка! Вы с Грушиным ловко водили за нос хозяйку! – Это была ошибка, – поспешно сказала Инга. – А чего ты от него добивалась? Чтобы женился? – С ума сошел? – Тогда что? Деньги? – У Грушина нет своих денег. Он целиком зависит от Ольги и никогда с ней не разведется. – Да? Впрочем, мне наплевать! Хочешь прилечь? – Нет! Только не здесь! – Ты думаешь, под кроватью спрятана Кира с петлей на шее? – Замолчи! Сид нагнулся и откинул покрывало со словами: – Смотри. Никого там нет! – Но где-то же она есть? – сказала Инга, заглянув под кровать и убедившись, что Сид говорит правду. – Послушай… Сид потянул ее за руку, заставил опуститься на кровать и вновь крепко прижал к себе. Инга не сопротивлялась. Сняв заколку с ее пышных волос и распустив их по плечам, Сид вкрадчиво сказал: – Мы могли бы встретиться в городе. Я знаю, что ты живешь одна. Я мог бы как-нибудь заехать. Не пожалеешь. Слово даю! – Что, большой знаток женщин? – Это моя профессия! – с гордостью произнес Сид, играя ее волосами. – И часто ты так? Ездишь в город? – Бывает. – А жена? – Что жена? – Он ласково, но настойчиво стал гладить ее плечи. – Знает? – Знала бы, давно выгнала меня из дома. Значит, не в курсе. Я мать уважаю. У нас с ней все о’кей! – Почему же ты ей изменяешь? – Ты шутишь? – Рука Сида на мгновение замерла. – Она ж старуха! Я не изменяю, а развлекаюсь. – Я тебя понимаю. – Инга со вздохом сожаления отобрала у него заколку и поднялась с кровати. Не сейчас. Надо держать себя в руках. Она подошла к зеркальному шкафу и стала собирать волосы в хвост. – Ладно. Я тебе позвоню. Как-нибудь. А сейчас пойдем отсюда. У меня тошнота к горлу подступает. Здесь, в этой комнате. Ненавижу! И первой направилась к выходу. Сид за ней. Они вновь очутились в коридоре. Инга прокричала: – Кира! Где ты? Кира! – Где ты?! – вторило ей эхо. Или не эхо? На втором этаже женский голос тоже звал Киру… …Прасковья Федоровна и Валентин обходили комнаты для гостей. Писательница опиралась на руку молодого человека, изо всех сил делая вид, что еще немного, и она упадет в глубокий обморок. – А ваш муж… Он насколько моложе? – с интересом спросил Валентин. – На семнадцать лет, – кокетливо ответила Прасковья Федоровна. И похлопала густо накрашенными ресницами, словно кукла Барби. Мол, что тут такого? – Скажите пожалуйста! Так мы, похоже, ровесники с вашим мужем! Надо же! У вас, у писателей, что, так принято? – Да, мы нуждаемся в источнике вдохновения. Учитывая специфику моих романов, – потупилась Прасковья Федоровна. И вдруг воскликнула: – Ах! Там, за занавеской! – Что? Что такое? Валентин Борисюк на неверных ногах подошел к окну и откинул тяжелую портьеру. И вздохнул с облегчением: – Никого. – Мне показалось, – еле шевеля губами, прошептала Прасковья Федоровна. – Господи, я так боюсь! Скажите, о чем вы разговаривали со следователем? Неужели это вы его… вы его… зарезали! – Да с чего вы все так подумали! Ведь вы же видели его последней! Не я! – Но он был уже мертв! – А кто это докажет? – Зачем мне убивать следователя? – Кто знает? – пожал плечами Валентин Борисюк. – Уж не думаете ли вы, что я – шантажистка? – рассмеялась Прасковья Федоровна. – Ну, у вас, людей искусства, много тайн. – Наши тайны – предмет для сплетен. Для журналистов, для желтой прессы. Мы их сами придумываем. Мне нет причин что-то скрывать. Напротив. Я заинтересована в огласке. – А шантажировать? – Кого? Ну кого я могла бы шантажировать? – Не знаю, не знаю. – Денег у меня хватает… – В самом деле? – с живейшим интересом спросил Валентин. – Нет, вы признайтесь, Прасковья Федоровна! Много писателям платят? – На жизнь хватает. Пойдемте в другую спальню. Здесь точно никого нет. Мы все осмотрели. Разве что в шкафу. Откройте шкаф. Валентин подошел к шкафу-купе, потянул за ручку. Дверь неслышно отъехала в сторону. Прасковья Федоровна взвизгнула: – Боже! Висит! – Что? Что такое? Это же халат! Махровый мужской халат! На вешалке! – Да? Слава богу! Как я испугалась! Сказать по правде, мне бы не хотелось ее найти. Если Кира… Если с Кирой… Словом, у меня бы сердце остановилось от ужаса! Ну пойдемте же отсюда! Они вышли в коридор и направились к соседней двери. Это была еще одна комната для гостей, точь-в-точь похожая на первую, только обивка мебели, портьеры на окнах и обои в зеленых тонах, а не в бежевых. – Знаете, вашему мужу повезло, – задумчиво сказал Валентин, проходя в зеленую комнату. Прасковья Федоровна вошла следом со словами: – Вы так думаете? – А разве нет? Вот взять меня. Я не прочь жениться. Но девки какие-то попадаются… Потребительницы! Точно! Сплошь потребительницы! – Да что вы говорите? – с живейшим интересом откликнулась Прасковья Федоровна. – Я замучился удовлетворять их постоянно растущие материальные потребности! Похоже, здесь тоже никого. – Да. Пусто. Разве что за занавеской? – Ну это мы уже проходили. Валентин Борисюк подошел к окну и смело отдернул портьеру. – Вот видите? Никого! Нет, тут ей делать нечего. Я уверен! Вниз спустилась. – Но зачем? – Как это зачем? Сбежать захотела! И я ее понимаю! – Но ведь входная дверь заперта! – Нет, Грушин – это нечто! – покачал головой Валентин. – Не устаю ему удивляться! Но как он пронюхал? – Пронюхал о чем? – Да так. Ни о чем… – спохватился молодой человек. – Мне в этом году исполнилось двадцать восемь лет. А вашему мужу? – Тоже. Двадцать восемь. – Скажите, пожалуйста! Вот я. Школу окончил с золотой медалью. Институт – с красным дипломом. Компьютер знаю как свои пять пальцев! В рекламном деле дока! А ваш Сид? Он что делал? – Он… Школу окончил, это точно. Я видела его аттестат о среднем образовании. Там сплошь «удовлетворительно». Кроме физкультуры. |