Книга Фобия, страница 31 – Наталья Андреева

— «Вальтер»?!

— Так что?

— У… Нет, ничего.

— Вы уверены?

— А почему вы спрашиваете?

— Времени у меня сейчас нет на телефонный разговор с вами. Завтра прошу в управление, к следователю.

— У меня сломана нога.

— А когда заживет, сломаете другую?

— Пошли бы вы к черту! С вами совершенно невозможно разговаривать! Я хотела вам все объяснить, а вы…

— Молодая женщина убита, Марина Сергеевна. Красивая молодая женщина. Хотя что это я говорю? Вы же ее за эту красоту и ненавидели!

— Перезвоните мне, когда будете в другом настроении.

— Что-что? Да как вы…

Длинные гудки.

— Добрый день.

— Ольгу Павловну.

— Да-да, я вас узнала. Сейчас.

— …Здравствуйте, Рина.

— Я не вовремя? У вас пациент?

— Немного времени есть. Наверное, нам с вами надо уже обговаривать эти телефонные сеансы психотерапии. Я имею в виду — по времени, чтобы вы не звонили понапрасну.

— У меня проблемы возникают не по расписанию, увы.

— Что-то случилось?

— Я никак не могу из этого выбраться. Ну никак! Не одно, так другое. Показалось было, что силы появились, и вдруг — новая смерть. Вокруг меня все время смерть. Как будто кольцо сжимается. Сжимается и сжимается. Я это физически чувствую.

— Умер близкий вам человек?

— Да. Я так думаю, что близкий, хотя со стороны звучит нелепо: умерла любовница моего покойного мужа, а я рыдаю, как ребенок. Я вся состою из сплошных нелепостей. Но я так надеялась, что у меня будет семья!

— Умерла? Но она же, должно быть, очень молода?

— Ее убили. Я так думаю, что опять из-за моих денег. Господи, как бы сделать так, чтобы они исчезли, испарились, превратились в дым! Ну почему человек, которому они так нужны, просто не придет и не скажет: «Отдай!» Где он? Почему прячется, почему убивает? Почему он думает обо мне так плохо? О том, что я жадная, что цепляюсь изо всех сил за свое богатство? Почему?

— Может быть, он сам такой? Он не может вас понять.

— Да, наверное. Но я хочу знать, кто это. Очень хочу знать. Мне должна прийти в голову мысль, как это узнать. Господи, ну почему я такая глупая?! Была бы на моем месте какая-нибудь другая женщина…

— Ваша подруга, например?

— Ника? Хотя бы.

— Она вас поддерживает, помогает?

— Сначала мне казалось, что да. Но вы ведь знаете, что нет врагов злее, чем близкие подруги, если Всевышний оделил их так по-разному. Только я-то понимаю, что поровну, а она нет. Хотя она умна, а я глупа.

— Да почему вы все время называете себя глупой?

— Ну как же? Я ведь училась еле-еле, с «тройки» на «четверку», все время у нее списывала, когда попыталась самостоятельно поступить в институт, с треском провалилась. Я не понимаю элементарных вещей, особенно в области физики, химии, других точных наук. Я никогда не писала стихов, не играла на пианино, не рисовала, не лепила, не… Этих «не» великое множество. Я не понимаю, как некоторые люди могут все это делать и получается красиво, так красиво, что можно часами слушать и смотреть!

— Значит, вы талантливый слушатель, талантливый зритель. Не огорчайтесь. Или вы просто себя не знаете. Вам же не было необходимости реализовать свои способности, вот вы и считаете, что у вас их нет.

— Да-да. Мне кажется, что последнее время я стала как-то умнее, сильней. Сначала было плохо, и с каждым днем все хуже и хуже. Мне и сейчас плохо, потому что Аллу убили. Если бы вы знали, как мне ее жалко! Лучше бы меня, честное слово!

— Рина, у меня, к сожалению, время заканчивается…

— Я понимаю. Знаете, вы правы: мне просто надо к вам прийти. Записаться на прием и прийти.

— Ну конечно!

— В ближайшее время я не могу, мне надо выяснить, кто этот человек.

— Какой человек?

— Который убивает. Но потом… Надо когда-то начинать новую жизнь. Я вам перезвоню.

— Всего хорошего, Рина.

Звонок.

— Да?

— Капитан Севастьянов. Хочу сразу предупредить, что это допрос: наш с вами разговор пишется на пленку.

— Это незаконно. И я не могу подписать протокол. А без подписи он не имеет юридической силы и не может быть приобщен к делу.

— Вы меня удивляете, Марина Сергеевна, и с каждым разом все больше и больше! Вы случайно не по стопам Цимлянского пошли?

— То есть?

— Не поступили ли в юридический?

— Нет, по-прежнему сижу дома со сломанной ногой… И можете записывать наш разговор, я потом все подпишу. Приеду и подпишу.

— Да что это с вами?

— Мне нечего скрывать.

— Да? Значит, вы признаете, что трижды перечисляли на счет частного детективного агентства деньги?

— Да. Перечисляла. Трижды.

— А зачем?

— Первый раз я оплатила слежку за своим мужем. Это была моя ошибка. Потом я решила, что он меня не любит, потому что я не могу родить ему ребенка. Я поняла, что у нас никогда не будет полноценной семьи. И тогда я дала детективу еще одно поручение: как-нибудь деликатно переговорить с любовницей моего мужа и уговорить ее взять деньги, чтобы…

— Ну-ну, продолжайте.

— Чтобы она родила мне от него ребенка.

— Как-как?

— Есть же суррогатные матери? Почему бы нет?

— А сами вы что ж, не решились с ней поговорить?

— Нет. Тогда не решилась. Мне было страшно неловко.

— И?

— И я перевела деньги еще раз. Крупную сумму. За переговоры и аванс, если она вдруг согласится.

— А третий раз?

— Знаете, потом уже я и сама запуталась. Видите ли, она отказалась.

— Надо думать!

— И я вдруг поняла, что она очень хорошая девушка. К тому же узнала, что она уже беременна. От моего мужа.

— Покойного мужа.

— Тем более. Я очень хотела этого ребенка.

— Но она же отказалась взять деньги? Зачем же вы еще раз перевели крупную сумму?

— Ну, я подумала… Мне показалось, что мы можем договориться. Алла была очень славная девушка. Я хотела оставить ей все.

— Значит, ваш детектив поехал к ней с деликатным предложением, она отказалась и он ее убил?

— Ерунды не говорите! Это смешно!

— Смешно, да не очень. Похоже, что девушка-то ему очень понравилась.