Книга Фобия, страница 38 – Наталья Андреева

— Я не была уверена. Это эхо…

— Если бы мы не прослушивали телефон, у нас не было бы никаких доказательств. Но вы молодец.

— Наверное.

— Молодец, что подстраховались. Вы очень умная женщина. Умная и сильная. Я не сразу понял, что вы хотите со мной встретиться и поделиться своими подозрениями. Но все-таки понял. И я рад, что они совпали с моими. Теперь все кончено. Он едет к вам.

— …

— Марина Сергеевна?

— Господи, дай мне силу!!!

— Держитесь.

— За что? За что-о!?

— Держитесь. Вы умница. Держитесь.

— Я некрасивая, глупая, больная женщина…

— Вы умница. Ведь это вы придумали умереть. А мы вам подыграли. Теперь он наверняка сломается. Ведь все думают, что вы лежите в истринском городском морге… Марина Сергеевна?

— Мне страшно.

— Там везде наши люди. Будем его брать.

— А он войдет в квартиру? Я здесь одна…

— Как только он войдет, наши сотрудники тут же заблокируют дверь. Никуда ему не деться.

— Но зачем? Не понимаю, зачем именно так?

— Так надо. Ему тоже необходим небольшой шок. Так я вас оставлю на время?

— Где вы сейчас?

— В морге. Поджидаю вашу подругу, Марианну Николаевну.

— Мне плохо.

— Ну-ну, держитесь!

— Она моя единственная подруга…

— Сказать по правде, странная это была дружба.

— Была?

— Сегодня же все прояснится. Держитесь.

— Да-да.

— Я кладу трубку?

— Да-да. Но я здесь одна. В пустой квартире. Долго еще ждать?

— Он уже выехал.

— Значит, недолго.

— Позвоните кому-нибудь.

— Я… я попробую.

— Я позвоню вам.

— Когда?

— Как только встречусь с Марианной Николаевной. И вы тоже звоните.

— Скажите, а вы его не боитесь?

— Кого?

— Телефона. Мобильного телефона.

— Фу-ты! Ждите моего звонка. Все.

Длинные гудки.

— Приемная врача-психотерапевта Анисимовой Ольги Павловны.

— Мне врача, пожалуйста.

— Рина? Я вас узнала. Сейчас соединю.

— …Здравствуйте, Рина! Я думала, что вы подъедете.

— Подъеду. Только не сейчас. Попозже. Сейчас никак не могу. Сижу, жду.

— Чего?

— Его. Вы когда-нибудь ждали свою смерть?

— Рина, вам опять плохо?

— Не знаю. Это странное чувство. Вроде бы я должна его ненавидеть. Но… Я почти спокойна. Почти… Но где-то в глубине души мне очень и очень больно…

— Не молчите. Разговаривайте.

— Он уже выехал. Я должна всего-навсего его дождаться.

— Вы знаете, кто должен прийти?

— Да. Знаю. И от этого еще страшнее.

— Успокойтесь. Не думайте о плохом.

— Но как же? Ведь он войдет, я должна буду посмотреть ему в глаза… Нет, я не могу! Это выше моих сил! Я чувствую страшную неловкость, будто это я хотела его убить, страстно желала его смерти, а не он моей. Как же?

— Успокойтесь. Вам не обязательно смотреть ему в глаза.

— Мне всю жизнь было неловко за злых людей. Почему они такие? Почему совершают поступки, за которые мне стыдно, а им нет? Мне стыдно. Ведь это чудовищная вещь — убить человека! Из-за денег убить. Что деньги? Может быть, я не понимаю их ценности, потому что никогда в них не нуждалась? Может быть, мне надо пройти через голод и нищету, чтобы понять, как и чем живет большинство людей на этой планете? Да, я никогда ни в чем не нуждалась. Да, мне не было необходимости работать из-за денег. Я ходила на работу, потому что нравилось, а не потому, что за это хорошо платили. Да, я богата и всем обеспечена. Но к чему это привело? К тому, что сижу сейчас одна, в пустой квартире и жду человека, которой вот уже давно и страстно хочет моей смерти. Я ему мешаю. Я стою между ним и той жизнью, которую он считает лучшей для себя, ради которой он готов совершить вещи ужасные. Немыслимые и ужасные. И мне страшно хочется сейчас куда-нибудь исчезнуть. От неловкости, от стыда за него…

— Рина? Не молчите Рина.

— Если я сейчас положу трубку, у меня не останется сил на то, чтобы жить.

— Не кладите. Я с вами.

— Спасибо. Большое спасибо.

— Сейчас вам нельзя сдаваться. Осталось совсем немного, и все прекратится.

— Да-да. Прекратятся эти бесконечные телефонные звонки, молчание в трубку, голоса с того света. Будет тишина, и будет покой. Тишина и покой.

— Рина, вы не должны сдаваться.

— Я не могу. Сейчас откроется дверь, и он войдет. Не могу…

— Зачем вы на это согласились? Неужели нельзя было как-нибудь иначе? О чем думает эта ваша милиция?

— Нельзя. Видимо, нельзя. Смерть за смерть. У них ведь не так много доказательств. Он должен сам все рассказать. Как пришла в голову мысль использовать мою болезнь, кто эти люди, которые за деньги решились звонить мне и говорить все эти ужасные вещи, как в дом Аллы попал пистолет моего дяди и зачем было нужно, чтобы он туда попал… Постойте… Кажется…

— Что, Рина?

— Нет, показалось. Вроде бы входная дверь открылась. Нет, показалось.

— Вы не можете позвать кого-нибудь в квартиру?

— Кого? Милицию? Да, на лестничной клетке есть какие-то люди. Мужчины. Знаете, я вдруг поняла, что ужасно боюсь мужчин. И мне бы никогда не выйти замуж, если бы Марк сам со мной не заговорил. Я прекрасно помню этот день. Долгое время считала, что это был самый счастливый день в моей жизни. Я словно заново родилась в ту минуту, когда услышала его голос: «Девушка, вам нравится балет?» Такое не повторяется, и мне страшно. Очень страшно. Что это? Комплекс?

— Все пройдет. Вы приедете ко мне на сеанс, и все пройдет. Все это лечится, Рина. Страхи, неуверенность в себе. У вас все еще будет хорошо.

— Нет.

— Все будет хорошо.

— Как? Как хорошо? Как я смогу после всего этого кому-нибудь верить? Как?

— Все пройдет. Время все вылечит.

— Не знаю. Не уверена… Постойте…

— Что такое?

— Нет, снова показалось. Когда кого-то долго и напряженно ждешь, все время слышатся шаги. Слышно, как поднимается и опускается в шахте лифт, как открывается соседняя дверь на этаже, как за стеной кто-то кашляет и включает телевизор. Все слышно.