Книга Зеркала. Книга 1. Маскарад, страница 58 – Дмитрий Колодан

— Ты чего разорался, друг? — спросил Тинкет, проходя следом. — Что-то случилось?

— Где ты ее нашел, дурень? Ты хотя бы понимаешь, кто это?

Посмотрев на Томку, чтобы удостовериться, что за время поездки та не превратилась в сказочное чудище вроде единорога, Тинкет выдвинул свою версию:

— Моя ассистентка?

Бруно запыхтел.

— Как тебя только земля носит… Ты хотя бы понимаешь, во что вляпался?

— Конечно… — протянул Тинкет, продолжая глядеть на Томку. Та уставилась себе под ноги, носком ботинка ковыряя дыру в досках паркета.

Бруно затоптался на месте, будто в штаны ему запустили пригоршню муравьев.

— Ни черта ты не понимаешь! Это же Гуттаперчевая Принцесса!

Тут Томка решила, что пора ей вставить слово.

— Нет, не я.

— Что?!

— Гуттаперчевая принцесса — это не я, — повторила Томка. — Вы перепутали.

— Ха-ха! — с надрывом произнес Бруно и попытался выдрать из головы клок волос. По тому, как перекосило его лицо, ему почти удалось. — Это ты этому дурню будешь сказки рассказывать!

— Я не рассказываю сказок, — Томка начала злиться. — Никакая я не принцесса…

— Ха-ха!

— Хотя ошибка понятна, — настойчиво продолжала Томка. — Вас ввело в заблуждение некоторое внешнее сходство…

— Некоторое? Ха-ха!

— Но оно объясняется тем, что синьора, которую вы называете Гуттаперчевая Принцесса — моя прабабка.

Томка рассчитывала, что новость огорошит Бруно, и не ошиблась. Едва слова о родстве со знаменитой артисткой сорвались с ее губ, сардонические смешки встали у старика поперек горла. Старьевщик-изобретатель стал похож на бульдога, который хорошенько разогнавшись, преследуя кошку, впечатался мордой в дерево. А кошка, легко запрыгнув на это самое дерево, сидит себе наверху и посмеивается — такой кошкой и чувствовала себя Томка.

— Что? Но… Прабабка?! Как прабабка?

— Так прабабка. По материнской линии.

— Ах… Вот оно как… — Бруно затряс головой, и табачные крошки посыпались на пол, точно конфетти. — Правнучка Гуттаперчевой Принцессы?

— Именно. Меня тоже зовут Тамара… Назвали в ее честь.

— В ее честь!

— Теперь, — влез в разговор Тинкет, — когда мы разобрались, кто есть кто, может, ты соизволишь принять нас, как полагается? Открывай закрома и неси дорогие яства, выкатывай бочки вина.

— Какое, к чертям, вино?! — произнес Бруно таким тоном, словно фокусник предложил ему слизняка. — У меня, дурень, чуть разрыв сердца не случился. Пойду хлебну граппы… Это же надо — правнучка Гуттаперчевой Принцессы!

— А что… — начала Томка, но Бруно уже пошаркал вглубь дома. Тинкет посмотрел на девушку и развел руками.

До сих пор у Томки не было возможности оглядеться. А сделать это стоило — жилище Бруно впечатляло. Назвать его домом язык не поворачивался. По сути это был большой шкаф, разросшийся до невероятных размеров. И в этом шкафу никто и никогда не наводил порядок. Сравнив это место с блошиным рынком, Тинкет не погрешил против истины, а кое в чем даже преуменьшил. Томка первым делом подумала о заброшенной свалке.

Чего тут только не было: старые велосипеды, разбитые часы, пыльные керосиновые лампы, свернутые ковры, вазы, клетки для попугаев, чучело гагары и похожие на гробы радиоприемники, коробки с пластинками… В некоторых местах горы хлама достигали потолка, поддерживаемые лишь парой хрупких стремянок. Казалось, одно неверное движение — и они рухнут, сметая все и вся, как снежная лавина. Отовсюду слышались зловещие скрипы и треск.

Каждый раз Томка нервно вздрагивала — ей бы не хотелось заканчивать жизнь под грудами барахла, которое не на всякую помойку возьмут. Чтобы этого не случилось, видимо, стоило соблюдать максимальную осторожность, передвигаться исключительно на цыпочках и говорить шепотом.

Бруно вскоре вернулся, с бутылкой в одной руке и грязным стаканом в другой. Делиться выпивкой с гостями он, похоже, не собирался. Плеснув себе граппы на три пальца, старьевщик-изобретель выпил ее одним глотком, и некоторое время кривился и морщился, будто хотел показать Томке и Тинкету, какие он умеет корчить рожи. Диапазон у старика оказался широкий. За первым стаканом последовал второй и только после этого Бруно решился заговорить.

— Говори, зачем приехал? — Бруно вытер губы рукавом. — Только без сказочек, мол, хотел показать старику свою пассию, чтобы тот порадовался за дурака.

— Нужна твоя помощь, — сказал Тинкет. — Я задумал одну иллюзию и нужно сделать оборудование. Выступление сегодня вечером.

Бруно фыркнул так, словно в животе у него был спрятан воздушный шарик, из которого вдруг выпустили воздух.

— Рехнулся? А раньше ты где был?! Нельзя готовить оборудование за полдня до представления.

— Раньше у меня не было ассистентки. Так что придется поработать.

— О, Господи! — Бруно снова налил себе граппы. — Будь проклят тот день, когда я с тобой связался. Вы, шотландцы, сумасшедшие, все до единого… Ты же в жизни не работал с ассистентками!

— Не встречал подходящей, — возразил фокусник. — Сам знаешь — легче найти жену, чем хорошую ассистентку.

— И когда же она у тебя появилась?

— Вчера, — признался Тинкет. — Так вышло, что я спас ее от бандитов.

Буравя Томку взглядом, Бруно осушил стакан. Добрая девушка обеспокоилась за старика, о чем не преминула ему сообщить:

— Нельзя столько пить, особенно с утра. В вашем возрасте стоит подумать о печени…

— Лучше бы ты жену себе нашел, — Бруно сплюнул под ноги. — От стакана доброй граппы, милая, никому вреда не было. От нее одна только польза: и кости согревает, и в голове порядок наводит. Хочешь, и тебе налью?

— Нет, благодарю, — поспешила отказаться Томка. Она была не в том настроении и не том возрасте, чтобы по утрам глушить стаканами виноградную водку.

— А прабабка твоя никогда от граппы не отказывалась. Могла за раз бутыль выпить, глотка у нее была луженая. И представь себе — никогда не пьянела, вообще никогда. Талант!

— А вы откуда знаете? — Томка не подозревала о подобных способностях своей родственницы.

— Да так… Знаю.

Не сказать, чтобы новость обрадовала девушку. Томка знала, что артисты, а особенно циркачи, много пьют. За все приходится расплачиваться. Не так-то просто вертеться вниз головой над острыми копьями и языками пламени, рискуя в любой момент сорваться. После такого самому убежденному трезвеннику захочется пропустить стаканчик чего покрепче… Но когда смотришь на выступление артиста, никогда не думаешь об оборотной стороне медали. Видишь, как в воздухе порхает что-то легкое, гибкое и сверкающее, и не подозреваешь, что это легкое и сверкающее за кулисами бочками поглощает горючие жидкости.