Онлайн книга «Эльдорадо. Книга 1. Золото и кокаин»
— Кажется, сорок, — сказал я, не подумав. Индеец повернул голову. — Кажется? — переспросил он с неприятной интонацией. — Видите ли, Хуан, я же переводчик, а не суперкарго… — Так какого дьявола ты отвечаешь, если ты не суперкарго? Возразить было, по сути, нечего. Я дернул Трофимова за рукав. — Он хочет, чтобы ему доложили, сколько ящиков на борту. Кто этим занимается? — Пжзедомский. Позвать его? — Да уж, будь добр. А то, по-моему, наш гость сейчас рассердится. Второй пилот не заставил себя долго ждать. Повел он себя неожиданно дружелюбно — пожал Хуану руку, а мне даже улыбнулся, хотя и несколько напряженно. — Ну, юноша, — сказал он, — какие у вас возникли вопросы? Я объяснил. Пжзедомский извлек из кармана сложенный листок, распечатанный на матричном принтере. — Так, переведите ему, юноша: контейнеров с маркировкой «эм-зеленый» — сорок штук. «Я же говорил», — подумал я мстительно. — А с желтой? — спросил Хуан. — «Зет-желтых» — двадцать пять. — Почему так мало? Это прозвучало так, что по спине у меня пробежали мурашки. Я перевел, стараясь смягчить агрессивную интонацию Хуана. — Не ко мне вопрос, — развел руками Пжзедомский. — Это компетенция господина Дементьева. — Петя, — сказал я, — позови, пожалуйста, Кэпа. Но Трофимов уже и сам понял, что разговор принимает нежелательный оборот. Он, как спринтер, метнулся к люку и исчез в проеме. — Ты не понял вопрос? — прищурившись, спросил Хуан. — Я спросил — почему так мало желтых ящиков? — Наш второй пилот не знает. А я не суперкарго, а переводчик. Я позвал Кэпа. Это почему-то развеселило индейца. Правда, ухмылка у него была тоже довольно зловещая. — Хорошо, — сказал он. — Подождем Кэпа. Наконец Кэп явился, и начался длинный и, на мой взгляд, почти бессодержательный спор. Хуан был явно недоволен тем, что каких-то контейнеров было меньше, чем в прошлый раз; Кэп, как механический органчик, твердил, что все было обговорено с каким-то доном Эстебаном и что если у Хуана и его товарищей есть претензии по существу, то ему нужно заявлять эти претензии непосредственно дону Эстебану, а вовсе не Кэпу, который, как всем хорошо известно, не более чем рабочая лошадка с крыльями. В конце концов упрямство Кэпа пересилило. Хуан забористо выругался и сплюнул коричневой слюной прямо на пол отсека. — В следующий раз, — сказал он, — я поеду в Боготу и отрежу дону Эстебану яйца. Так ему и передай. Кэп серьезно кивнул. Хуан подошел к люку, высунулся и что-то крикнул на незнакомом мне языке. — Крутой, — сказал Дементьев неодобрительно. — Яйца он Эстебану отрежет… Это он у себя в джунглях такой смелый… Хуан, словно поняв, о чем идет речь, обернулся и бросил на Кэпа пронзительный взгляд. — Скажи, пусть откроют грузовой люк, — крикнул он мне. Я перевел. Кэп кивнул Трофимову, тот рысцой побежал в кабину. Все происходило в каком-то нервном темпе, и трудно было отделаться от ощущения, что вся команда, включая и самого Дементьева, хочет поскорее убраться отсюда. Со скрипом раскрылись створки грузового люка. Внезапно весь отсек оказался заполнен маленькими смуглыми людьми в такой же пятнистой форме, как у Хуана. Почти все были вооружены «калашниковыми», у одного я заметил израильский «узи». На нас они не обращали внимания. Быстро и сноровисто, словно муравьи, они освободили контейнеры от удерживавших их сеток и поволокли вниз по выпавшему из люка языку грузового трапа. — Перекур, — сказал Трофимов, вытаскивая пачку «Житан». — Ближайший час, а то и два работы у тебя будет не много. Он протянул мне сигарету. Я покачал головой. — Я лучше выгляну, посмотрю, что снаружи творится. Петя воровато огляделся. — А чего там смотреть? Джунгли и джунгли, тоска зеленая. Ну, глянь, конечно, если уж так невтерпеж… Снаружи было жарко и влажно. Сплошная стена сельвы высилась метрах в тридцати от самолета — переплетение ветвей, лиан, тонких стволов, высоких трав, усеянных крупными цветами кустов. А вдоль этой зеленой стены тянулась темно-серая бетонная взлетно-посадочная полоса, на которую и приземлился наш «Кит». Она тянулась прямо посреди сельвы, прямая и ровная, как немецкий автобан. Ничего удивительного в этом не было бы (в конце концов, взлетно-посадочные полосы и должны быть прямыми и ровными), если бы не окружавшие ее джунгли. По обе стороны от полосы вся растительность была выкорчевана и выжжена. Земля там была почти черной и плотно утрамбованной какой-то тяжелой строительной техникой. Зрелище это производило сильное впечатление. Чтобы сделать такую первоклассную полосу, нужны были бульдозеры, экскаваторы и асфальтоукладчики. Нужны были грузовики с гравием. Каким образом все это появилось посреди глухих южноамериканских джунглей, было совершенно непонятно. Впрочем, если здешние жители нуждались в гуманитарной помощи, которую можно было доставить лишь самолетом… Нет, ерунда получается. Выходит, правительство смогло выделить немалые средства на то, чтобы построить в самом сердце сельвы первоклассный аэродром, но не сумело помочь своим собственным гражданам, чья жизнь зависит от таких компаний, как «El Jardin Magico», поставляющих им продукты и медикаменты? Было во всем этом что-то неправильное, какая-то нестыковка, порождающая множество вопросов. Но меня волновала не столько явная алогичность всего происходящего, сколько бросающаяся в глаза нервозность Кэпа и всего экипажа. Внезапно я понял, что мне напоминало их поведение: пару раз я по просьбе Руслана ездил с ним и его товарищами на бандитские «стрелки». Ничего особенного от меня не требовалось, просто своим присутствием обеспечивать массовку, да и до стрельбы или поножовщины на этих разборках ни разу не дошло, но ощущение электрического напряжения, буквально потрескивавшего в воздухе, я запомнил очень хорошо. И вот теперь Кэп, Пжзедомский и даже Петя вели себя так, как будто приехали не к нуждающимся в гуманитарной помощи индейцам, а на «стрелку» к бандитским авторитетам… Я прошел немного по полосе. Рядом, не обращая на меня никакого внимания, сновали маленькие и деловитые смуглые люди. Вовсю жарило солнце, дальний конец полосы был окутан колеблющимся сизым маревом. Туда, в это марево, уползали желтые электрокары, нагруженные привезенными нами ящиками, словно огромные муравьи, бредущие с добычей в свой муравейник. Электрокары, как я успел увидеть, были новенькие, японские. Куда они везли наш «гуманитарный груз», я так и не узнал, потому что шагах в пятидесяти от самолета меня остановили два довольно свирепого вида охранника, направившие на меня стволы своих «калашей». |