Книга Виновный, страница 75 – Лайза Баллантайн

Уотсон кашлянул. Он оглянулся на зал суда, словно прося о помощи. Джонс пристально смотрел на него, зажав подбородок двумя пальцами.

— Мистер Уотсон, разве в случае подобных повреждений одежда нападавшего не должна быть вся покрыта кровью?

— Обычно, — вздохнул Уотсон, — в подобных случаях предполагается большее количество контактных пятен или крови, перенесенной воздушным путем.

— Благодарю вас, мистер Уотсон.

Перекрестный допрос прошел так хорошо, что Ирен решила не вызывать судебно-медицинского эксперта со стороны защиты. Обратить эксперта обвинения в свою пользу было куда эффективнее.

Неделя закончилась выступлением патологоанатома со стороны обвинения, Джилл Голт. В ложе для свидетелей она держалась так же сердечно и ободряюще, как и у себя в кабинете окнами на Сент-Джеймсский парк. Она была высокого роста, в сапогах и сером костюме и производила впечатление человека, который по выходным занимается греблей, не особенно терзаясь знанием того, как именно был размозжен очередной детский череп.

— Доктор Голт, вы проводили посмертное вскрытие тела жертвы, Бенджамена Стокса? — начал Джонс.

— Верно.

— Скажите, к какому заключению вы пришли относительно причины его смерти?

— Причиной смерти стала острая субдуральная гематома, характерная для травмы, нанесенной тупым предметом, вызванная ударом в переднюю правую часть черепа.

— Доктор Голт, как бы вы описали субдуральную гематому в обывательских терминах?

— Это просто мозговое кровотечение, которое увеличивает давление на мозг и, если не принять меры, приводит к его смерти.

С помощью проектора присяжным была продемонстрирована модель мозга и описанной травмы, чтобы показать точное месторасположение раны. В подшивке материалов дела была фотография лица Бена Стокса. Себастьян изучил ее и наклонился, чтобы прошептать Дэниелу на ухо:

— Почему второй глаз не закрылся? Если ты умираешь, разве глаза не закрываются?

Дэниел почувствовал на своей руке нежные пальцы мальчика и нагнулся, чтобы на него шикнуть.

— Доктор Голт, вы определили орудие, которым был нанесен смертельный удар в голову?

— Характер повреждения указывал на тупой удар, соответственно, орудием убийства должен был быть тупой тяжелый предмет. На месте преступления был найден кирпич, а из лицевой раны были извлечены кирпичные крошки.

Секретарь принес сумку с вещественными доказательствами, и присяжным был продемонстрирован кирпич в целлофановом пакете.

— Этот кирпич был найден на месте преступления, и мы выслушали показания свидетеля, подтвердившего, что на его поверхности были обнаружены кровь, мозговое вещество, кожа и волосы жертвы. Вы согласны с тем, что форма и размер кирпича соответствуют полученным жертвой повреждениям?

— Да, контуры кирпича в точности совпадают с контурами раны.

И снова модель, чтобы показать, каким образом кирпич располагался в ране.

Себастьян с улыбкой повернулся к Дэниелу.

— Это тот самый кирпич, — прошептал он с медовым придыханием в голосе.

Дэниел кивнул и жестом велел ему замолчать.

На экранах мелькали фотографии изуродованного лица Бена Стокса — их мог видеть судья, присяжные и представители обвинения и защиты, но не публика на балконе. Правый глаз ребенка, белый и чистый, был открыт — Себастьян верно заметил; левый же напомнил Дэниелу раздавленное птичье яйцо. Присяжные с ужасом содрогнулись. Судья Филип Бэрон созерцал экран без всяких эмоций. Дэниел рассматривал лицо старика, как углы его рта тянутся вниз под весом собственной кожи на щеках. Джилл Голт с помощью лазерной указки показала на точку удара и сказала, какую силу необходимо было приложить, чтобы так повредить череп и скулу.

— И вы смогли установить приблизительное время смерти, доктор Голт? — продолжил Гордон Джонс, вонзая ручку в папку.

— Да, приблизительно в шесть часов вечера в понедельник, восьмого августа.

— И это исключает возможность нападения ранее в тот же день, например в два или даже четыре часа дня, когда обвиняемого в последний раз видели дерущимся с жертвой?

— Вовсе нет. В случае с острой субдуральной гематомой можно установить приблизительное время смерти, но не самой травмы. Ее природа такова, что смерть может наступить и очень быстро, и через несколько часов. Кровотечение создает давление на мозг, но, прежде чем оно станет смертельным, могут пройти минуты, а могут — часы.

— Значит, Бен мог умереть через несколько часов после того, как получил удар кирпичом в лицо?

— Да, верно.

— И он мог все это время оставаться в сознании?

— Это крайне маловероятно… но возможно.

— Возможно. Спасибо, доктор Голт.

Судья Бэрон шумно кашлянул и наклонился к микрофону:

— Обратим внимание на время, сейчас как раз удобный момент для перерыва. — Он перекрутился в талии, разворачивая к присяжным мантию и лицо с двойным подбородком. — Пора пойти выпить чашку кофе. Напоминаю: не обсуждать дело вне полного состава.

— Всем встать.

Дэниел оставался на месте, пока Себастьяна не отвели вниз, и только тогда вышел из зала сам. Сунув руки в карманы, он наблюдал за людьми, бродившими по нарядным, украшенным росписью коридорам Центрального уголовного суда: косяки заблудших душ, волочащих за собой горе, бедность и несчастья. Здесь вершились счастье и горе, но здесь нельзя было их обрести. Он почувствовал себя брошенным, еще одной заблудшей душой, бредущей по бесконечным коридорам, и достал телефон, чтобы позвонить Каннингему. Тот был с клиентом, и Дэниел оставил ему сообщение, спрашивая, есть ли новости о продаже дома Минни.

Кто-то тронул его за плечо. Это была Ирен.

— Все в порядке? — спросила она.

— Конечно, почему ты спрашиваешь?

— Каждый раз, как я на тебя смотрела, ты хмурился.

— Так ты на меня засматриваешься? — пошутил он, хотя и понимал, что момент не самый подходящий.

В наказание она стукнула его по руке шариковой ручкой и продолжала:

— Что тебя беспокоит?

— Ты видела лица присяжных, когда им показывали те фотографии? — спросил Дэниел.

— Знаю, но мы докажем, что Себастьян не имеет к этому отношения.

— А как Джонс спросил, мог ли Бен быть в сознании в течение всего времени перед смертью! Боже…

Дэниел покачал головой, но Ирен положила руку ему на плечо, и он ощутил ее тепло.

— Не теряй веры, — прошептала она.

— Только не в тебя, — произнес он, когда она отвернулась и направилась в зал суда.

— Доктор Голт, вы описали субдуральную гематому как «кровотечение в мозг», — начала Ирен перекрестный допрос. — Значит, речь должна идти о значительной потере крови?