Книга Чужое лицо, страница 55 – Энн Перри

Был ли он всегда столь жесток с другими или стал таким только сейчас — под влиянием страха?

С чего начать поиск воров? Даже Ивэну, который нравился ему все больше и больше, — благовоспитанному, смышленому, чистому помыслами Ивэну — он не решился бы открыть свою тайну. А ведь, помимо Бет, Ивэн был единственным человеком, который относился к Монку с симпатией. Но именно поэтому ему не хотелось ронять себя в глазах юноши.

Итак, имен скупщиков краденого выспросить не у кого. Значит, нужно выйти на них самому. Судя по всему, будучи хорошим сыщиком, он имел разветвленную сеть осведомителей. Они должны знать его в лицо!

На встречу с Иваном он опоздал и, застав его на месте, извинился, чем изрядно удивил молодого коллегу: начальники редко признают свою вину перед подчиненными. Монк тут же мысленно сделал себе замечание. Если он хочет, чтобы Ивэн ни о чем не догадался, вести себя следует естественней. Он предложил зайти перекусить в один трактирчик с крайне дурной репутацией, где собирался через слугу намекнуть осведомителям, что нуждается в их услугах. В течение трех-четырех дней следовало проделать то же самое еще в нескольких злачных местах.

Монк не помнил ни имен, ни лиц, но запах дешевого кабака был ему знаком. Каким-то образом он знал, как здесь следует себя вести: плечи должны быть чуть опущены, походка — расслаблена, глаза надлежало держать полуприкрытыми, взгляд иметь усталый. Человека узнают не по одежде, а по манере держаться; во что ни переодень шулера, карманника или громилу, Монк все равно определил бы, кто из них кто. С другой стороны, жулики высшего пошиба носят шикарные костюмы — недаром же его самого служитель в больнице принял за афериста.

Ивэн явно выделялся на общем фоне: слишком уж у него был ясный взгляд и простодушное лицо. К счастью, высококлассные мошенники именно так и выглядят.

Посетив таверну, располагавшуюся западнее Мекленбург-сквер, они переместились к северу, на Пентонвилл-роуд, а затем почтили своим присутствием юго-восточный Кларкенуэлл.

Вопреки логике, уже на следующий день Монк почувствовал, что валяет дурака. То-то посмеялся бы Ранкорн, узнав о его затее! Однако вскоре в переполненном кабачке под названием «Ухмылка крысы» за их столик скользнул неряшливый человечек с желтыми зубами и опасливо покосился на Ивэна. В помещении было шумно, стоял крепкий дух эля, пота, грязной одежды и давно не мытых тел, над тарелками висел тяжелый пар. Пол был посыпан опилками, а кое-где — битым стеклом.

— Здрасте, мистер Монк; что-то давно вас не видать. Уезжали куда-нибудь?

Монк постарался ничем не выдать своего волнения.

— Попал в аварию, — равнодушно отозвался он.

Человечек окинул его критическим взглядом.

— Ага, вас, болтают, пришибло малость…

— Все верно, — кивнул Монк.

Торопиться не следовало, иначе осведомитель запросил бы с него слишком много. Монк интуитивно чувствовал, что к делу надо переходить постепенно.

— Что-нибудь стоящее? — спросил человечек.

— Может быть.

— Ну, — собеседник задумался, — вы всегда играли честно. Потому-то я и хожу к вам, а не к прочим ищейкам. Такие иногда попадаются, что стыдно молвить.

Состроив презрительную гримасу, он покрутил головой и шумно фыркнул.

Монк улыбнулся.

— Ну так что вам нужно? — спросил человечек.

— Есть кое-какой интерес. — Монк слегка понизил голос, по-прежнему не глядя на собеседника. — Краденые вещи, перекупка и мастер по подложным документам.

Человечек тоже уткнулся взглядом в стол, покрытый следами от пивных кружек.

— Перекупщиков много, начальник, а хороших мастеров по липе по пальцам перечесть можно. Знатные, небось, вещи-то?

— Не очень.

— Чего ж вам так неймется? Прижали?

— Да.

— Понял. И что за вещи?

Монк принялся описывать по памяти:

— Столовое серебро…

Человечек бросил на него сокрушенный взгляд, и Монк решил серебро пропустить.

— Нефритовые безделушки, — продолжил он. — Одна шесть дюймов высотой, изображает танцующую леди с поднятыми руками, согнутыми в локтях. Розовато-белого цвета.

— А, ну это уже куда ни шло! — Человечек слегка приободрился. Монк по-прежнему избегал встречаться с ним взглядом. — Розоватого нефрита не так уж и много. Чего там еще?

— Серебряная сахарница, высотой четыре или даже пять дюймов. И пара инкрустированных табакерок.

— А что за табакерки, начальник? Золото, серебро, эмаль?

— Не помню.

— Это как же так? А тот, у кого их увели, он что, без памяти? — Лицо осведомителя потемнело, и он впервые с подозрением глянул на Монка. — Эге! Уж не мокрое ли это дело?

— Именно, — ровным голосом подтвердил Монк, разглядывая стену. — Но воры не имеют к этому отношения. Хозяин был убит задолго до ограбления.

— Точно, начальник?

— Точно. Он уже два месяца как мертв. — Монк горько усмехнулся. — Даже я это помню. Грабили пустую квартиру.

Перед тем как ответить, человечек на минуту погрузился в размышления.

— Обчистили покойника? — проговорил он с пренебрежением. — Боюсь, безнадега. А при чем тут липовые бумаги?

— Чтобы проникнуть в дом, воры предъявили привратнику поддельные полицейские удостоверения.

Лицо человечка озарилось восторгом, и он тихонько захихикал.

— Мне это нравится! — Он утер рот тыльной стороной ладони и снова хихикнул. — Таких парней и закладывать грешно.

Монк достал из кармана полсоверена и положил на стол. Человечек уставился на золотую монету, как загипнотизированный.

— Мне нужен тип, который сделал им документы, — повторил Монк. Он взял монету и снова положил в карман. Человечек проводил ее взглядом. — И без глупостей! — предупредил его Монк. — Если почувствую твои пальцы в моем кармане, щипать тебе паклю. Ничто так не способствует развитию гибкости пальцев, как щипание пакли.

Он внутренне содрогнулся, внезапно представив пальцы каторжников, окровавленные от бесконечного выщипывания пакли из пеньковых канатов — день за днем, год за годом.

Человечек поежился.

— Обижаете, мистер Монк. Да в жизни бы не подумал залезть вам в карман. — Он торопливо перекрестился, и Монк решил не докапываться до истины. — Ну, богадельни вы, верно, и сами уже тряхнули? — скроив гримасу, продолжал человечек. — Значит, еще не окрестили там вашу нефритовую леди…

Ивэн смутился и вопросительно взглянул на Монка.

— Ломбарды, — перевел тот специально для помощника. — Обычно воры предпочитают с ними не связываться, но больно уж мало платят им скупщики краденого. — Он вынул из кармана пять шиллингов и протянул человечку. — Будь здесь через два дня. Если что-нибудь выведаешь, полсоверена — твои.