Онлайн книга «Дремлющий демон Декстера»
Что делать? Нужно решать сейчас, пока я не слишком увяз в оказании помощи Деборе. Я способен помочь ей. Лучше меня в этом никто не понимает. Никто даже движения не сделал в нужном направлении. Но хочу ли я помогать? Хочу ли, чтобы убийцу арестовали? Или хочу сам найти и остановить его? А за всем этим — досадная мыслишка: а хочу ли я его останавливать? Что же мне делать? Справа в закатном свете дня еле виднелся Элиот-Ки. Каждый раз я вспоминаю нашу поездку туда с Гарри Морганом. Моим приемным отцом. Хорошим Полицейским. Ты не такой, как все, Декстер. Да, Гарри, конечно, я не такой. Ты можешь научиться контролировать свою непохожесть и использовать ее конструктивно. Ладно, Гарри. Если ты так считаешь. Но как? И он сказал мне. Нигде не найти такого звездного неба, как в южной Флориде, когда тебе четырнадцать и ты в походе с папой. Даже если это твой приемный папа. И даже если вид звезд просто наполняет тебя чем-то похожим на удовольствие, об эмоциях речи не идет. Костер умер, звезды стали удивительно яркими, мой дорогой старикан — приемный папа — уже довольно долго молчит, отхлебывая помаленьку из старомодной плоской фляжки, которую он достал из бокового клапана рюкзака. Отец не особо силен в этом деле, как другие копы, не умеет пить. Но вот фляжка опустела и пришло время ему высказаться, а то когда он еще решится. — Ты не такой, как все, Декстер… Я отвожу взгляд от ярких звезд. Вокруг небольшой песчаной полянки пляшут тени последних всполохов костра. Часть из них струится по лицу Гарри. Он какой-то странный, таким я его никогда не видел. Решительный, несчастный, слегка выпивший. — Что ты имеешь в виду, пап? Он не смотрит на меня. — Биллапы говорят, что пропал Бадди… — Противная шавка. Лаяла ночи напролет. Мама никак не могла уснуть. Конечно, маме нужно спать. Она умирает от рака, ей требуется спокойный отдых, а из-за ужасной собачонки через дорогу, которая тявкала на каждый упавший лист, не уснуть. — Я нашел могилу, — сказал Гарри. — Там много костей, Декстер. И это кости не только Бадди. Тут ничего особо не ответишь. Я перебираю сосновые иголки и жду дальше. — И давно ты этим занимаешься? Я ищу в темноте лицо Гарри, потом перевожу взгляд на заливчик у пляжа. Там на волнах слегка покачивается наша лодка. Огни Майами едва виднеются справа, мягкий белый ореол. Я не могу понять, куда клонит Гарри и что он хочет услышать. В этом весь мой приемный папа — прямой, как струна, и правда хорошо с ним уживается. Он или всегда все знает, или узнает. — Полтора года, — отвечаю я. Гарри кивает. — И почему ты этим занялся? Отличный вопрос, но, конечно, не по моим четырнадцати годам. — Я просто… ну, как бы… мне пришлось. Уже тогда, в том возрасте, я отвечал мягко и уклончиво. — Ты слышишь голоса? — продолжает допытываться Гарри. — Кто-то или что-то говорит тебе, что делать, и ты это делаешь? — Ну, — отвечаю я с красноречием четырнадцатилетнего подростка. — Не совсем. — Расскажи мне. Луна, большая толстая луна; на нее хочется смотреть и смотреть. Я снова набираю в ладонь сосновых иголок. Лицо мое горит, как будто папа расспрашивает о моих сексуальных снах. Что по-своему… — Я, ну… вроде… понимаешь… Как будто что-то чувствую, — говорю я. — Внутри. Что-то наблюдает за мной. Или, может быть… смеется? Не то чтобы голос, а как… Снова красноречивое пожатие плечами. Однако Гарри улавливает в этом какой-то смысл. — И это нечто заставляет тебя убивать? Высоко в небе слышится звук реактивного самолета. — Не то чтобы заставляет. Просто делает так, что это начинает казаться неплохой мыслью. — А тебе никогда не хотелось убить что-то большое? Больше, чем собака. Я пытаюсь ответить, но в горле встает комок. Я прокашливаюсь и отвечаю: — Да. — Человека? — Никого особо, пап. Просто… Я снова пожимаю плечами. — И почему ты еще этого не сделал? — Ну… я подумал, что вам это не понравится. Тебе и маме. — Именно это останавливает тебя? — Я, ну… я не хочу, чтобы ты, ну… злился на меня. Это… Ты понимаешь. Не хочу расстраивать тебя. Украдкой бросаю взгляд на Гарри. Не мигая он смотрит на меня. — Мы затем пошли в поход, пап? Чтобы поговорить об этом? — Да, — отвечает Гарри. — Надо же разобраться с тобой. Разобраться, точно; именно так Гарри представляет себе жизнь — отглаженная рубашка и надраенные туфли. И уже тогда я знал: жажда убивать рано или поздно приведет к тому, что нужно будет разбираться. — Как? — спрашиваю я, а он смотрит на меня долгим и тяжелым взглядом, а потом кивает, поняв, что я с ним, шаг в шаг. — Молодец, — говорит он. — Теперь слушай. Несмотря на это «теперь слушай», проходит довольно много времени, пока Гарри не начинает говорить вновь. Я смотрю на огни проплывающего ярдах в двухстах от нашего маленького пляжа катера. Звук мотора заглушается ревом радио, настроенного на кубинскую музыкальную станцию. — Теперь слушай, — повторяет Гарри, и я смотрю на него. Но он смотрит в сторону, поверх умирающего огня, куда-то далеко… в будущее, что ли? — Такие дела, — говорит он, и я внимательно слушаю. Гарри всегда так начинает, прежде чем раскрыть тебе истину высшего порядка. Так он говорил, когда научил меня закручивать мяч и бить хуком слева. Такие дела, говорил он, и так было всегда, именно так. — Я старею, Декстер. — Он подождал, чтобы я возразил, не дождался и кивнул. — Думаю, люди с возрастом начинают понимать вещи иначе. Вопрос не в том, что становишься мягче или начинаешь видеть вещи не черно-белыми, а серыми. Я правда думаю, что понимаю вещи иначе. Лучше. И он смотрит на меня своим фирменным взглядом, с выражением этакой трудной любви в голубых глазах. — О'кей, — отвечаю я. — Десять лет назад я бы отправил тебя в какое-нибудь исправительное заведение, — говорит он, а я моргаю. Я почти чувствую физическую боль, но ведь я сам о таком подумывал. — Думаю, что я понимаю жизнь. Я знаю, кто ты такой, и я знаю, что ты хороший парень. — Нет, — говорю я. Получается как-то тихо и слабо, но Гарри слышит. — Да, — твердо говорит он. — Ты хороший парень, Декс, я знаю. Я знаю, — почти про себя говорит он, может быть, для пущего эффекта. Потом смотрит прямо мне в глаза. — Иначе тебе было бы все равно, что думаю я и что думает мама. Ты бы просто делал что хочешь. Ты не можешь без этого, я понимаю. Потому что… — Он на мгновение останавливается и смотрит на меня. От этого я чувствую себя очень неловко. — Что ты помнишь о том, что было раньше? Ты понимаешь, о чем я. До того, как мы тебя взяли. |