Онлайн книга «Артистка, блин!»
|
— Ты за него замуж собираешься? Я знаю! А я не хочу! Я останусь тут, с бабушкой, а с ним даже знаться не желаю! — Ники, маленький мой, ты же его совсем не знаешь… — Знаю! Видел! Он плохой! Он все время дерется, убивает… Я не хочу! — Ник, ты же умный парень, что ты дурака валяешь? Он ведь актер, я вот тоже дралась в фильме, и даже убила одного гада, и что? — Мама, я уже все сказал! Так, весь в бабку! — Ну что ж… Но я же люблю его! Он самый лучший! — Пусть, но я не хочу! — И тебе наплевать, что я буду несчастной без него? — А тебе наплевать, что я буду несчастным с ним? — Но ты же его не знаешь… — совершенно растерялась Варя. Она не могла ожидать подобной реакции. — И не надо! — И в Москву поехать не хочешь? — Нечего мне делать в этой Москве! А если ты уедешь, я тебя тоже любить не буду! Вот! — уже в совершенной истерике выкрикнул Никита. — Так, садись в машину, дома поговорим! Едва она въехала во двор, Никита пулей вылетел из машины и помчался в дом. — Что это с ним? — встретила Варю Анна Никитична. — А у тебя что с лицом? Поругались? — Ох, мама, он весь в тебя! — Да что такое, объясни толком! Варя рассказала матери все. — Мамочка, что мне делать? — Тебе? Ты по‑прежнему хочешь быть актрисой? — Господи, да я всю жизнь об этом мечтала! — И Стаса своего любишь? — Жить без него не могу! — Значит, поезжай, а с Никитой я разберусь, не сомневайся! Это просто детская ревность! Я уж сумею с этим справиться. — Но как? — А я постепенно буду объяснять ему, что он не имеет права решать судьбу матери… И он поймет, не враз, но поймет. А ты пока не приезжай и Стаса не привози. Я внушу Нику, что он тебя обидел, вот ты и не приезжаешь… — Мама, это жестоко, он же маленький еще. — Знаешь, мальчиков надо воспитывать жестко, особенно если в доме нет мужчины. И недопустимо, чтобы мальчик, даже маленький, обижал девочек, даже больших! Я не хочу чтобы мой внук вырос эгоистом и негодяем! А ты езжай! Выходи за Стаса, только не надо венчаться! — Мы и не собирались! — Короче, пока я жива, живи своей жизнью и поверь мне, очень скоро Никитка одумается. Он же тебя безумно любит… И я вовсе не хочу, чтобы он стал таким же непримиримым, как его бабка… Варя безмерно удивилась. Мама жалеет о своей непримиримости? Невероятно! К ужину Никита явился надутый. Интересно, почему же он совершенно не ревновал меня к Эммериху? А Стаса невзлюбил, даже ни разу не видев его? Он своим детским сердчишком чувствует, что Стаса я действительно люблю? А в Эмми он соперника не чуял? Чудеса, да и только! Никита молча съел все, что бабушка ему положила, вежливо поблагодарил и убежал к себе, не сказав ни слова. — Мамочка, ну что мне делать? — со слезами на глазах прошептала Варя. — Ни в коем случае не допускай даже мысли о том, что ты должна всем пожертвовать ради сына! Это самая большая глупость, какую может сделать женщина в твоей ситуации. Если бы надо было жертвовать собой ради спасения жизни и здоровья ребенка, тут даже вопроса быть не может! Но ради каприза — ни в коем случае. Никита мальчик вполне нормальный, здоровенький душевно и физически, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить. Пойми, он же вырастет, уйдет из дома, а ты останешься с разбитой жизнью и разбитым сердцем, как ни пошло это звучит. — Мамочка, какая ты умная! Как хорошо иметь такую мудрую маму! — Варя обняла мать, поцеловала раз, другой, третий… — Ну‑ну, все хорошо, Варюшка… — Мам, я попробую пойти к нему, поцеловать на ночь, уложить… — Укладывать его не нужно, он уже большой, а поцеловать на ночь — это всегда хорошо. И, кстати, объясни ему, что, помимо всего прочего, тебе нужно зарабатывать деньги. Это он поймет. И не заводи с ним разговоры про Стаса. — Не факт, что он вообще будет со мной разговаривать. Варя как в воду глядела. Войдя в детскую, она увидела, что Никита лежит в постели, отвернувшись к стене, и делает вид, что спит крепким сном, хотя она понимала — он притворяется. Ну и пусть, даже с некоторым облегчением подумала она, подошла и поцеловала его в затылок. — Ну спи, ревнивый дурачок, — прошептала она. — Притворяется спящим? — усмехнулась Анна Никитична, когда Варя спустилась в кухню. — Конечно! — Ладно, все образуется, помнишь, кто так говорил? Варя рассмеялась. — Чего ты смеешься? Не помнишь? — Помню, конечно. Лакей Стивы Облонского, да? А смеюсь я потому, что наш оператор Борис Аркадьевич обожает так же экзаменовать артистов. А я ни разу не опозорилась, и он меня за это нежно полюбил! Когда Варя уже легла, позвонил Стас. — Варежка, я дико соскучился! — И я. Дико! — Ты прилетаешь в пятницу, да? Не дали тебе побыть с сыном? Может, возьмешь его с собой, у него же каникулы? — Не получится, я тебе потом объясню! Стас, скажи, почему они все к тебе сперва обращаются? И Димка, и Нина? Он рассмеялся. — Уважают! Считают меня эдаким домостроевцем. Но это же неплохо! Или тебе обидно? — Нет, даже приятно. Но немножко странно… — Ерунда, привыкнешь! Вот что, Варежка, на эту тусовку, будь она неладна, нужно какое‑то зашибенное платье! — Какое? — не поняла Варя. — Зашибенное! Чтобы все, кто тебя увидит, говорили — зашибись! Ты там подумай, может, что‑то найдешь! — Вообще‑то странно, что ты мне его еще не купил, как ту шляпку. — Не успел просто! Варежка, я тебя встречу, у меня там перемены в расписании. — Правда? Какое счастье! — Неужели послезавтра я тебя обниму? Я уже стал варькоманом и сейчас у меня ломка. — Господи, как я тебя люблю! В самолете Варя сидела у окна. Рядом уселись две русские девушки. Красивые, прекрасно одетые. Одна из них перед тем, как выключить мобильник, кому‑то позвонила. — Петушок, я уже в самолете! Скоро увидимся, да? Я не просто довольна, я счастлива! По‑видимому, Петушок что‑то хорошее говорил ей, потому что она все шире улыбалась. Потом пролепетала что‑то неразборчивое, чмокнула невидимого Петушка и отключила телефон. |