Книга Черная вдова, страница 25 – Анатолий Безуглов

— Чудно! Просто великолепно! — восторженно говорил Скворцов-Шанявский, обходя комнату.

Он похвалил вкус хозяйки, сказал, что ему нравится все-все. И обстановка, и сервировка, и праздничное оформление. Когда он приблизился к бару, дверцы его неожиданно растворились. Профессор от неожиданности застыл, потом рассмеялся.

Лена бросила взгляд на Федю. Тот с улыбкой кивнул и сказал, обращаясь к московскому гостю:

— Возьмите, что вам нравится.

Освещённые лампочкой и отражённые в зеркальной стенке, в баре стояли бутылки виски, джина, вермута — все импортное.

— Благодарю, но, увы, я не пью. Тем более крепкое, — вежливо отказался профессор.

— А вот «Чинзано», — подошла к бару Лена.

Она взяла в руки красивую длинную бутылку, и тут же невидимый голос произнёс: «Пейте на здоровье! Но Минздрав предупреждает, что алкоголь — яд!»

Сюрприз, приготовленный инженером, был принят со смехом и восторгом. И, усаживая Гриднева рядом с Орысей, Лена шепнула ему на ухо:

— Здорово! Глебу очень понравится.

Пришли Колчины.

— А это наши соседи и добрые друзья, — представила их Лена. — Прошу любить и жаловать — Людмила и Пётр… Ну, слава богу, все в сборе. Мужчины, разливайте вино.

Федя и Пётр откупорили шампанское, стали наполнять фужеры. Профессор отказался:

— Рад бы в рай, да грехи не пускают.

— Даже глоток шампанского? — огорчилась хозяйка.

— Жёлчный пузырь… — виновато улыбнулся Валерий Платонович и показал на запотевший графин. — Это что? Сок?

— Морс, — пояснила Лена. — Из черноплодной рябины.

— Прекрасно! Что может быть лучше! — сказал профессор, наливая себе морс.

Накрыла свой фужер рукой и Орыся, когда Гриднев собрался наполнить его.

— Так нельзя, — запротестовал инженер. — Надо обязательно проводить старый год, чтобы вместе с ним ушли все беды и неприятности.

— Спасибо, но, честно, не могу, — приложила руку к груди Орыся. — У меня в четыре утра поезд.

— Всего один бокал! — уговаривал Федя.

Орыся вздохнула:

— Ладно… Но только один!

Эрик тоже не пил.

— За рулём, — кратко объяснил он.

Настаивать никто не стал. Лена предложила сказать тост Скворцову-Шанявскому. Он отнекивался, мол, сам не пьёт, но все же поддался настойчивым просьбам.

— Что же, — поднялся он, — будем считать, что в этом бокале вино… Дорогие друзья! Я впервые в этом доме, поэтому прежде всего выпьем, чтобы в нем всегда царили любовь и согласие! Я желаю Леночке и Глебу много-много счастья! Разумеется, благополучия и успехов тоже! Провожая старый год, пусть они, а заодно и мы, расстанемся с печалями и неприятностями. Пожелаем Ярцевым в новом году триста шестьдесят пять дней радости и исполнения всех желаний!

Все встали, сдвинули бокалы.

— И чтобы нашлись твои украшения! — добавила Люда Колчина, ещё раз чокаясь с Леной.

— Дай-то бог, — вздохнула хозяйка.

После тоста дружно принялись за еду. Профессор положил себе немного лобио, овощей, не притронувшись к мясу.

— О каких украшениях идёт речь? — полюбопытствовал он у Лены, которая сидела рядом.

— Не стоит об этом в такой вечер, — уклонилась было она от ответа.

— Почему? — возразила Людмила и рассказала, что Ярцевых обокрали.

— Представляете, — с жаром говорила она, — я, лично я говорила с вором!

— Как?! — удивился профессор.

— Понимаете, я позвонила сюда по телефону как раз в тот момент, когда их грабили! Из наших окон видно их окно в спальне. Я думала, что Лена дома. А мне ответил какой-то мужчина. Голос такой странный, глухой. Вроде как по междугородной…

— Почему вы думаете, что это был вор? — спросил Валерий Платонович.

— А кто же ещё? И милиционер сказал, что это был вор! — ответила Колчина, довольная тем, что завладела вниманием компании. — Я запомнила голос, честное слово! Тут же узнаю! Меня два раза расспрашивал оперуполномоченный.

— Ладно, ладно, — недовольно осадил её муж. — Милиция и без тебя справится.

— Ну и это… — проговорил с полным ртом Бухарцев, обращаясь к Лене. — Что милиция?

— А! — махнула она рукой. — Следователь какой-то недотепанный. Представляете, все допытывался, куда я хожу, Глеб, в каких ресторанах бываем, кафе…

— Зачем? — удивился Федор.

— Видишь ли, его осенила гениальная идея, — усмехнулась Ярцева, — будто кто-то из гардеробщиков снял слепки с наших ключей. Двери-то открыли ключами, без отмычки.

— Любопытная версия, — начал было Гриднев, но Лена его перебила:

— Хватит об этом в конце концов! Давайте лучше поговорим о чем-нибудь весёлом! Кушайте, прошу!

— Едим, едим, — откликнулся Пётр.

— Вкуснота-а! — протянул Эрик, накладывая себе снова полную тарелку.

— Изумительно! — поддакнула Людмила.

— А вы, Орыся? — спросила Лена. — Отлыниваете…

— Нет, что вы, я ем, — поспешно ответила гостья, беря на вилку маленький кусочек индейки, хотя Федор навалил ей всего.

И вообще, Лена обратила внимание, что инженер очень внимателен к своей соседке, даже слишком. Сколько она помнит Федю, за ним такого не водилось.

Приглядываясь к Орысе, Лена все больше убеждалась, что она красива. И красота её не стандартная, городская, а самобытная. Выразительные карие глаза, чувственные губы, мягкий овал чуть смуглого лица.

«Ей бы модную причёску да эффектное платье…» — подумала Ярцева.

Ещё она отметила, что гостья не то чем-то огорчена, не то просто устала. А это никогда не красит женщину.

«Что-то не получается веселья, — с грустью подумала Лена. — Эх, Глеба нет! Уж он-то умеет завести компанию!»

Мысли о муже не отпускали её. То охватывало отчаяние (не дай бог, с ним что-нибудь случилось!), то ревность (ох уж эта девица из Москвы!). Лена ждала, что вот-вот раздастся телефонный звонок от мужа. Но время шло, а Глеб не звонил.

— Грустите? — Скворцов-Шанявский положил на руку Лены свою тёплую сухую ладонь.

— А? — встрепенулась Лена, отрываясь от своих невесёлых размышлений. — Нет… Ничего… — На экране телевизора появилась Спасская башня, и часы стали отбивать двенадцать ударов. — Товарищи, товарищи! — спохватилась она.

— Наливайте, а то провороним Новый год! Валерий Платонович, вам слово!

Федя и Пётр спешно налили шампанского тем, кто пьёт. Профессор чинно поднялся и, когда прозвучал последний удар Кремлёвских курантов, прочувственно сказал: