Онлайн книга «Черная моль»
|
Он отпустил его руку и уселся на поваленное Дерево, нимало не заботясь о бархате и кружевах своего наряда. – Ты – славный парень и не читаешь лекций, не то что Трейси, чтоб его разорвало! И сам играешь по-крупному – или играл. Правда, я уже сто лет не видел, чтобы ты серьезно выигрывал или проигрывал, – так, смотреть не на что. И, в конце концов, ты же муж Лавви… А, проклятье, Дик, тебя так трудно просить! Прислонясь к дереву, Карстерз с улыбкой рассматривал юного повесу. – Да, ладно, Эндрю! – успокоил он его. – Проси, пожалуйста, но одному Богу известно, где мне эти деньги взять. Господи, ну что за жизнь! Лавиния все покупает шелка и не знаю что еще, а… – Она всегда была мотовкой, – проговорил Эндрю, сурово хмурясь. Ричард расхохотался. – Ну, а сам ты, конечно, воплощенная бережливость! Эндрю вознамерился было ответить, но не найдя что, погрузился в глубочайшее отчаяние. – Ты совершенно прав. Мы – никчемная семейка. Конечно, это все кровь нашего старика – да и ее милость тоже кое-что добавила. Ты с моей матерью не был знаком, Ричард. Лавви – вылитая она. А уж Трейси… Черт побери, но Трейси – сущий дьявол! Ты видал еще у кого-нибудь такое лицо? Нет, конечно, не видал. Этот насмешливый рот, и зеленые глаза… Клянусь душой, имея такого братца, невольно пустишься во все тяжкие! Да, хорошо смеяться, но скажу я тебе, это серьезно! – А, ну-ну! – Дальше идет Боб… А, черт! Вот Боба мне жаль! В армии ему платят гроши, а он никогда не умел экономить. Ну вот, я и говорю, еще и Боб – когда бы я его ни встретил, одно только и слышу: «Одолжи мне сотню, Энди!» или что-нибудь в этом роде. И только, чтобы купить любовнице какую-нибудь чушь. Вот от чего тошно-то! Да, у Боба вечно какая-нибудь история из-за юбки! А что до Трейси… Господи, как они могут! Потом идет Лавиния, но, надо думать, ты ее уже достаточно изучил, и, наконец, твой покорный слуга. И, скажу я тебе, Дик, что с этими скачками, картами и выпивкой я вот-вот разорюсь! И вся беда в том, что я никогда не изменюсь. Это у меня в крови, так зачем пытаться? Он скорчил печальную гримасу и встал. – Пошли, юный разбойник! Возвращаемся. Джон, охотившийся неподалеку на головастиков, кивнул и побежал вперед. – Боюсь, миледи нездорова, – нерешительно сказал Ричард. – Ты хотел ее видеть? Эндрю заговорщически подмигнул: – Сцены, а? О, знаю ее. Нет, мне не слишком хочется ее видеть. Ей до меня нет дела – а вот с Трейси они приятели. А – молчу! Они медленно направлялись к дому. Непривычно молчаливый Эндрю помахивал тростью с золотым набалдашником. – Конечно, ты получишь деньги. Когда они тебе нужны? – спустя какое-то время спросил Ричард. – Клянусь честью, ты чертовски добр, Дик! Но если это поставит тебя… – Чепуха. Когда они тебе нужны? – Мне бы поскорей заплатить Кэру. Маркем подождет, если… – Нет-нет! В среду? – Это вполне удобно. Дик, ты… – О, глупости! Пустяки. Я хочу, чтобы ты оценил гнедую: я купил ее на той неделе. Может, ноги чуть длинноваты, но лошадка прекрасная. Джон побежал в дом, а двое мужчин отправились в конюшню. Эндрю болтал всю дорогу, пересказывая шурину самые любопытные из занимавших Лондон сплетен. Его ничуть не смущало, что собеседник слушал его лишь вполуха: он не оставлял пауз для ответов, и к тому же был настолько добродушен, чтобы не обижаться их отсутствию. Когда они осмотрели кобылу и вернулись к дому, было уже около четырех, и (что не слишком удивило Карстерза) Лавиния ждала их на террасе: в новом наряде со свежезавитыми и уложенными волосами. – Похоже, Лавиния поправилась, – заметил Эндрю, поднимаясь с Ричардом по ступенькам. – Она всегда была такая: каждые две минуты – новое настроение. Ну, Лавви? – Ну, Эндрю! – Она небрежно протянула руку ему для поцелуя, а мужу нежно улыбнулась. – У меня голова почти совсем прошла, – сказала она ему, – а мне передали, что Эндрю приехал повидаться с тобой. Вот я и спустилась. – Она стремительно повернулась к брату: – Скажи, Эндрю, Трейси дома? – Господи, еще бы! Вчера приехал, чтоб его черти утащили! Он тебе нужен? – О, да, – кивнула она. – Я с ним хочу повидаться. Мы уже целый век не встречались. Я хочу, чтобы ты взял меня с собой. – Но, дорогая, сейчас уже слишком поздно для такой поездки, – запротестовал Ричард, пытаясь скрыть раздражение. – Разве ты не можешь подождать до завтра? – Придется подождать, Лавви: я тебя сегодня не возьму, это точно. Отсюда я поеду к Флетчерам. Трейси сам навестит тебя завтра, ежели захочет. – Навестит ли? – усомнилась она. Тут Эндрю хлопнул себя по жилетному карману. – А ведь я совсем забыл! – воскликнул он. – У меня для тебя есть письмо. Трейси намерен завтра же тебя навестить. Господи, ну и дырявая же голова у меня! Он вытащил из кармана кипу бумаг и выбрал одну, запечатанную и надписанную косым почерком. Лавиния радостно схватила письмо и вскрыла его. Эндрю вернул остальные бумаги в карман с еще одним виноватым смешком. – Кредиторы, Ричард! – Нетерпеливые кредиторы! – Давай их мне, – отозвался тот, протягивая руку. – О, нет! Но спасибо огромное, Дик. Эти совершенно не срочные. – Почему бы не заплатить им всем и не начать новую жизнь? – попытался уговорить его Карстерз. – Господи, нет! Да я приду в такой восторг, что в тот же день наделаю кучу новых! – Разреши мне одолжить тебе для начала тысячу! Разве ты не можешь не залезать в долги? – Я – и не залезать в долги? Невозможно! Не надо так мрачнеть, Дик: говорю тебе, это у меня навсегда в крови. У нас никогда нет ни пенса, но что с того? Мне должно скоро повезти – нельзя же все время проигрывать! Тогда я смогу с тобой расплатиться, но, конечно, не расплачусь. Проиграю все снова. Уж я-то знаю! Он говорил так добродушно, что Ричард не мог на него сердиться. В нем была подкупающая прямота. К нему, расточительному, небрежному и чудовищно эгоистичному, Ричард был искренне привязан. Он попытался еще раз уговорить его, но тут вмешалась Лавиния, дочитавшая письмо. – Трейси приедет завтра днем, – сказала она мужу. – Страшно приятно, правда? Он согласился, но так вяло, что она не могла этого не заметить. – И останется обедать! – вызывающе объявила она. – Конечно, любимая. – Порадуйся, Дикки, порадуйся! Почему ты не любишь Трейси? Он мой родной брат, – ты должен его любить! – Конечно, я его люблю, Лавиния. Пожалуйста, не фантазируй. – О, я не фантазирую. Не сердись, Дикки, милый! |