Онлайн книга «Тени предков»
|
– Я хорошо его знаю. И что же? – Он такой маленький, такой толстый, с таким красным-красным носом! Когда он вам кланялся, я подумал, что он вот-вот лопнет! Так забавно! – Его глаза заискрились смехом. – Гнусная мысль, дитя мое. Видимо, чувство юмора у тебя довольно черное. Леон радостно хихикнул. – А знаете, монсеньор, – сказал он, борясь с неподатливым суставом. – Я в первый раз увидел море только вчера! Оно просто чудесное, только сначала оно у меня внутри все взбалтывало. Вот так! – Он изобразил рукой волнистое движение. – Мой дорогой Леон! Право, это не тема для обсуждения за едой. Ты вызываешь у меня дурноту. – Вот и оно вызвало у меня дурноту, монсеньор. Но меня не стошнило. Я очень крепко сжал губы… Эйвон взял веер и звонко щелкнул Леона по пальцам. – И продолжай их сжимать, дитя, прошу тебя! Леон потер руку, глядя на герцога с обиженным удивлением. – Да, монсеньор, но… – И не возражай. – Да, монсеньор. Я и не хотел возражать, я только… – Мой милый Леон, ты уже возражаешь. Ты меня утомляешь. – Я просто хотел объяснить, монсеньор, – с достоинством ответил Леон. – В таком случае, пожалуйста, воздержись. Сосредоточь свои силы на утке. – Да, монсеньор. – Примерно три минуты Леон ел молча, но потом опять посмотрел на герцога. – А когда мы начнем ехать в Лондон, монсеньор? – Какое оригинальное выражение! – заметил герцог. – Ехать мы начнем примерно через час. – Значит, когда я кончу мой dйjeuner [50] , мне можно будет пойти погулять? – Я крайне огорчен, что вынужден отказать тебе в моем разрешении. Я хочу поговорить с тобой. – Поговорить со мной? – повторил Леон. – Безумие, по-твоему? Я должен сказать тебе нечто важное… Ну, что еще? Леон разглядывал кровяную колбасу, и на лице у него было написано отвращение. – Монсеньор, это… – брезгливо ткнул он пальцем. – Этого люди не едят! Фу! – С ней что-нибудь не так? – осведомился герцог. – Все не так! – категорично заявил Леон. – Сначала корабль сделал так, что меня затошнило, а теперь меня снова тошнит от… Вот от этого! Монсеньор, не ешьте этого, не то ва… – Прошу, не описывай мои предполагаемые симптомы вдобавок к своим, дитя. О, бесспорно, тебя подвергли мучениям, но постарайся забыть! Съешь что-нибудь сладкое. Леон выбрал пирожное и откусил кусочек. – Вы всегда едите в Англии такое, монсеньор? – спросил он, указывая на ростбиф и пудинги. – Всегда, дитя мое. – Мне кажется, будет лучше, если мы тут не станем задерживаться, – заявил Леон. – Я уже сыт. – Ну, так иди сюда. – Его светлость уже перешел к камину и сел на дубовую скамью. Леон послушно сел рядом с ним. – Да, монсеньор? Эйвон поигрывал веером, у его рта залегли мрачные складки, он хмурился, и Леон ломал себе голову над тем, почему его господин вдруг рассердился на него. Внезапно Эйвон взял руку Леона и сжал ее прохладными сильными пальцами. – Дитя мое, мне приходится положить конец маленькой комедии, которую мы с тобой разыгрывали. – Он помолчал, наблюдая, как большие глаза становятся все испуганнее. – Я очень привязан к Леону, дитя мое, но ему пора превратиться в Леони. Маленькая рука в его пальцах задрожала. – Мон… сеньор! – Да, дитя мое. Видишь-ли, я знал это с первой минуты. Леони замерла, глядя ему в глаза с выражением раненого зверька. Свободной рукой Эйвон потрепал ее по побелевшей щеке. – Такого большого значения это все-таки не имеет, дитя мое, – сказал он ласково. – Вы… вы не отошлете меня? – Нет. Ведь я же тебя купил! – Я… я смогу остаться вашим пажом? – Пажом – нет, дитя мое. Я очень сожалею, но это невозможно. Окостенение оставило тоненькую фигурку. С громким рыданием Леони уткнулась в обшлаг его рукава. – Пожалуйста! Ну, пожалуйста! – Дитя, сядь прямо! Я не желаю, чтобы мой кафтан был испорчен. Ты ведь не дослушал. – И не буду, не буду! – донесся приглушенный голос. – Позвольте мне остаться Леоном! Пожалуйста, пусть я буду Леоном! Его светлость приподнял ее голову. – Ты будешь не моим пажом, а моей опекаемой, моей дочерью. Неужели это так ужасно? – Я не хочу быть девушкой! Пожалуйста, монсеньор, пожалуйста! – Леони соскользнула со скамьи на пол и встала на колени, сжимая его руку. – Скажите «да», монсеньор, скажите «да»! – Нет, моя малютка. Утри слезы и выслушай меня. Только не говори, что потеряла носовой платок! Леони вытащила платок из кармана и вытерла глаза. – Я не х-хочу быть девушкой! – Вздор, дорогая моя. Быть моей воспитанницей куда приятнее, чем быть моим пажом. – Нет! – Ты забываешься, – сурово произнес герцог. – Я не терплю возражений. Леони подавила новое рыдание. – П-прошу… прошу прощения, монсеньор. – Отлично. Едва мы приедем в Лондон, я отвезу тебя к моей сестре… нет, помолчи!.. леди Фанни Марлинг. Видишь ли, дитя, ты не можешь жить со мной, пока я не подыщу даму, которая… э… будет играть роль дуэньи. – Не хочу! Не хочу! – Ты сделаешь то, что я скажу, мое доброе дитя. Моя сестра оденет тебя в соответствии с твоим новым положением, научит тебя быть… девушкой. Ты научишься всему этому… – Нет, никогда, никогда! – …потому что я так велю. А затем, когда ты будешь готова, ты вернешься ко мне, и я представлю тебя высшему обществу. Леони подергала герцога за руку. – Я не поеду к вашей сестре! Я останусь просто Леоном. Вы не можете, монсеньор, заставить меня сделать по-вашему. Я не хочу! Его светлость взглянул на нее с некоторым раздражением. – Будь ты по-прежнему моим пажом, я бы знал, что с тобой делать! – Да! Да! Побейте меня, если хотите, и позвольте мне остаться вашим пажом! Ну, пожалуйста, монсеньор. – К несчастью, это невозможно. Вспомни, дитя мое, что ты принадлежишь мне и должна делать то, что я говорю. Леони тут же скорчилась у лавки и разрыдалась, не выпуская его руки. Эйвон позволил ей плакать минуты три, а тогда отнял руку. – Ты хочешь, чтобы я отослал тебя насовсем? |