Книга Обман, страница 94 – Элизабет Джордж

— Не прикидывайся идиотом, — поморщилась она. — Ты пришел позже… опять. Ты почти ничего не ел, не притронулся к сыру, твой кофе остыл, а последние двадцать минут ты старательно вытаптывал мой ковер и смотрел на часы, как заключенный, который ждет свидания.

— Ба, я поздно обедал, — ответил Тео, пытаясь оправдаться. — Да еще эта проклятая жара. Ну как можно есть пирог с лососиной в таком пекле?

— Я же ела, — возразила она. — Кстати, по такой погоде полезно есть горячую пищу. Она охлаждает кровь.

— Какие глупости!

— Это ты не болтай глупости, — осадила она внука. — Дело не в еде. Дело в тебе. В том, как ты себя ведешь. Ты ведь буквально не в себе с того времени… — Она замолчала и задумалась. Когда Тео перестал быть тем Тео, которого она знала и любила — любила наперекор своей воле, разуму и своим склонностям — последние двадцать лет? Месяц назад? Два? Прежде, во время таких затянувшихся пауз, он обычно наблюдал за ней, думая, что она на него не смотрит, а она все замечала, как замечала его ночные отлучки, торопливые звонки по телефону и то, что он вдруг сильно похудел. — Да что, черт возьми, все-таки происходит? — еще раз спросила она.

Тео улыбнулся, но она не могла не заметить, что улыбка не стерла тревожный блеск его глаз.

— Ба, да поверь же наконец, ничего не происходит! — ответил он таким тоном, каким врач убеждает упрямого пациента.

— У тебя с мозгами все в порядке? — напрямик спросила она. — Если да, то я хотела бы напомнить тебе, что в состоянии помутнения рассудка нельзя успешно управлять делами.

— Да все нормально! Я думаю о нашем бизнесе: о том, как обустроить пирс, о том, сколько мы потеряем, если Джерри Де Витт не закончит ресторан к августовским праздникам. — Он плюхнулся на стул, словно припечатывая таким образом свои слова. Сцепил пальцы рук, сжал ладони коленями и перечислил ей все, на чем в эти дни было сосредоточено его внимание.

А она продолжала, словно не слышала ни слова из того, что он сказал:

— Размягчение мозгов может все погубить. И если ты намереваешься это оспорить, то я в качестве аргументов приведу три имени: Стивен, Лоренс, Ульрика. Все они большие специалисты в области обмана.

Она заметила, как задрожали его веки над внезапно сузившимися глазами, и это ее обрадовало. Она и хотела нанести удар ниже пояса, поэтому была довольна тем, что удар оказался чувствительным. Его брат, отец и тупоголовая мамаша — вот что это была за троица. Все они лицемеры, и все они в конечном счете были лишены наследства, из-за чего должны были бороться со всем миром за существование. Двоих из них уже не было на свете, а третий… Кто знает, чем кончит Стивен Шоу в этом гадючнике, каким стал Голливуд?

После того как девятнадцатилетний Стивен ушел из дома, она постоянно уверяла себя, что Тео другой. Он был рассудителен, здраво мыслил и, в отличие от всех в своей семье, был лишен предрассудков и суеверий. С ним она связала свои надежды, а поэтому он будет владеть ее состоянием. Если она и не доживет до завершения реконструкции Балфорда-ле-Нез, это не так уж важно. Тео воплотит в жизнь ее мечты.

Так, по крайней мере, она думала раньше. В последние несколько недель — а может, уже и месяц? Или два? — она заметила, как ослабел его интерес к делам. В последние дни окончательно убедилась, что его мозг занят какими-то посторонними мыслями. А последние несколько часов поставили ее перед выбором: либо она немедленно возвращает его к реальности, либо теряет его навсегда.

— Прости, ба, — сказал он. — Я внимательно слушал тебя. Но у меня голова забита всеми этими делами на пирсе, строительством ресторана, планом отеля, заседанием в муниципалитете… — По мере того как его голос слабел, взгляд все чаще устремлялся на проклятое окно, но он тут же спохватился и перевел глаза на нее. — Да еще эта жара, — вздохнув, добавил он.

Прищурившись, она наблюдала за ним. Врет или говорит правду? — гадала она. А он между тем продолжал:

— Кстати, я сегодня подал в муниципалитет заявку на созыв специального заседания. Правда, я полагаю, мы не можем рассчитывать на то, что оно состоится скоро. Прежде всего им надо уладить дела с пакистанской общиной из-за этого убитого на Незе.

Ага, это уже кое-что, обрадовалась она, ощутив некоторый душевный подъем, какого не чувствовала с того дня, когда с ней приключился инсульт. А это уже прогресс! Возможно, Тео был и в самом деле таким наивным и простодушным, каким старался казаться. Сейчас она решила верить в то, что это именно так.

— Отлично, — похвалила она. — Итак, к заседанию совета нам необходимо заручиться необходимым количеством голосов. А ты знаешь, Тео, обдумав ситуацию, я пришла к выводу, что отмена вчерашнего обсуждения нашего вопроса — это перст указующий. Ведь мы получили возможность лично обработать каждого члена совета.

Внимание Тео переключилось на нее, а раз она заинтересовала его, то надо максимально воспользоваться этой минутой.

— А ты знаешь, я уже пообщалась с Тревесом, — доверительно сообщила она. — Он с нами.

— Неужели? — учтиво поинтересовался Тео.

— Конечно, — ответила она. — Я сегодня разговаривала с этим занудой. Ты удивлен? А почему бы не поговорить с ним? Сначала обработаем тех, кто поддается, а потом зарядим пушки. — Она ощущала нарастающее волнение. Оно распространялось по всему телу, подобно сексуальному возбуждению; от него стало горячо, как бывало, когда Луис целовал ее в затылок. Вдруг она поняла, что ее не очень волнует, слушает ее Тео или нет. Весь день она сдерживала свой энтузиазм — ведь не делиться же ей своими планами с Мэри Эллис, — а теперь ей необходимо рассказать о них. — Он поддерживает нас, — с довольной улыбкой объявила она. — Он так же, как и мы, клянет этих паков и готов сделать все, чтобы помочь нам протолкнуть проект. План реконструкции, предложенный семейством Шоу, служит интересам всего муниципального образования, сказал он. А это значит, что он перережет себе горло, если это поможет поставить паков на место. Он хочет видеть вывески с английскими именами повсюду: на пирсе, в парке, на фасадах отелей, в центре развлечений и досуга. Он не хочет превращать Балфорд в пристанище цветных. Кого он особенно ненавидит, так это Акрама Малика, — добавила она и посмотрела на Тео так, словно только что закончила трудную работу. Такой же прилив радости охватил ее, когда, говоря по телефону с этим отвратительным хозяином отеля, она поняла, что в их взглядах на жизнь есть хотя бы одно, что их объединяет.

Тео, опустив голову, смотрел на руки. После недолгой паузы он заговорил:

— Ба, ну неужели так важно, как Акрам Малик назвал участок газона, примыкающий к его дому, как он назвал фонтан, деревянную скамейку или то, что он прикрепил к дереву табличку в память о своей теще? Почему это так сильно тебя волнует?

— Меня это не волнует. И меня совершенно не волнует, что там еще проделывает Акрам Малик с зелеными насаждениями.

— Да что ты? — Тео поднял голову. — Насколько помнится, ты и не помышляла ни о какой реконструкции, пока «Стандарт» не напечатал статью о восстановлении парков.