Онлайн книга «Свет вечный»
Он накрыл ее вторым плащом, который ему подал Самсон. Ютта сильно схватила его руку. Хотела что-то сказать, но чуть не захлебнулась кровью. Он наклонил ей голову, чтобы она могла сплюнуть. – Что это? – глухо спросил Шарлей. – Чем она больна? Откуда эта страшная синюшность? Рейневан закусил губу, показал на повернутую шею девушки, на раны, на ровные надрезы, уже опухшие и загноившиеся. Он встал, оттянул Шарлея и Самсона в сторону. – Ее ранили, – выдавил он из себя. – И заразили. Привив… – Что? – Это… – слова застряли ему в горле. – Думаю, что… Что заразили ее гнилокровьем, вызванным магическим образом. Согласно Авиценне… Салернцы называют это sepsis… Синева берется от внутренних кровоизлияний. Ее кровь просачивается через жилы и образует тромбы… Это разносится по всему телу… Возникают гнойные очаги… У нее уже признаки гангренозного воспаления… – Лекарство? – От гнилокровья нет лекарства… Никто не знает лекарств против этого… – Не говори так, черт возьми. Ты медик. Пробуй! «Сначала горячка, – подумал Рейневан, ставая на колени. – Я должен снять горячку… Потом необходимо какое-то сильное противоядие… Что-то, что остановит заражение…» Дрожащими пальцами он расстегнул пряжки сумки, вытряхнул содержимое, лихорадочно начал в нем рыться. С непреодолимым чувством собственного бессилия. С растущей убежденностью, что ничего из того, что у него есть, не в состоянии вылечить Ютту, помочь ей или хотя бы облегчить ее страдания. Что ни к чему все его remedia conra malum, [310] ни к чему diacodia и electuaria, ни к чему sotira, antidota и panacea. Ни к чему artmisium, hypericum и serpillum, ни к чему pestwurz, чертополох и все остальные препараты, которые он таскает с собой в сумке. «Амулеты, – подумал он, – амулеты Телесмы. Их осталось немного… Останавливающая кровотечение gemma rutila. Venim из лапислазури, помогающий при ядовитых укусах… Aquila, орлиный камень, очищающий кровь… Но все должны использоваться немедленно, а ее ранили несколько часов тому… Магическое гнилокровье развивается мгновенно… Но, может, всё-таки, какой-нибудь амулет подействует… Боже, сделай так, чтобы какой-нибудь подействовал…» Амулеты не действовали. Были слишком слабы. У них не было шанса победить то, чем заразили Ютту. Заклятия. Рейневан знал их несколько. Наклонившись, он проговаривал их по очереди, преодолевая растущую во рту сухость. Он совершал магические движения и знаки, с трудом овладевая дрожанием рук. Заклятия не действовали. Рейневан поднял глаза и руки. – Magna Mater… – пробормотал он. – Матерь богов… Ты, единственная, кто защищает и охраняет нас… Матерь Солнца, тело которой бело от молока звезд! Elementorum omnium domina, [311] Госпожа Творения, Кормилица Мира! Хранительница неба и моря, всех богов и сил, aeterne caritatis desideratissima filia, aeterne sapientiemater gratissima, sub umbra alarum tuarum protege nos. [312] Дай мне, покорно прошу тебя, силу лечения, приносящего здоровье. Исцели ее, умоляю. Позволь ей жить. Чудо не произошло. Ютта начала захлебываться и плевать кровью, кровь также сильно пошла из ее носа. Он поднял и наклонил ей голову. И смотрел бессильно. – Как… – чуть слышно заговорил Шарлей. – Как она… – Истощением организма. – Как долго… – Очень. – Рейневан… – Ютта внезапно схватила его за руку. Ее полностью посиневшие пальцы уже не имели силы держать. – Рейневан… – повторила она почти осознанно. – Я хочу… На солнце… Все поспешили на помощь. Приподняли ее и вынесли из овина, уложили на постель, которую быстро симпровизировали из плащей. Солнца не было. Были низкие серооловянные тучи. У нее снова началось сильное кровотечение из носа, пропитанные кровью штанины свидетельствовали о кровотечении из пищеварительного тракта и детородных органов. Она начала биться в конвульсиях. Долго тряслась. Все бессильно смотрели. – Рейне… – Она выплюнула кровь. – Рейневан… – Я здесь. – Ты здесь… – Она взглянула почти осмысленно. – Здесь… Это хорошо… Она с трудом нащупала его плечо. Потом ладонь. Ее пальцы и ногти были уже совсем черные. Ступни также. – Пора… Монсегюр… – Что ты говоришь? Ютта? – Монсегюр… Продолжается… Endura и consolamentum… Я бы хотела услышать… голос оттуда… Рейневан потряс головой, вопросительно посмотрел на друзей. Шарлей развел руками. – Позволь, – сказал Самсон. Он стал на колени возле Ютты, взял ее почерневшую ладонь. – Benedisite, – сказал он тихо. – Benedisite, parsite nobis. – Parcite nobis, – прошептала она в ответ. – Все грехи… Прошу простить… – De Deu e de nos vos perdonatz, – промолвил Самсон. – E nos preguem Deu que les vos perdo. [313] Ютта, казалось, хотела улыбнуться. Но пароксизм боли обезобразил ее синее лицо ужасной гримасой. Из носа и уголков рта потекла кровь. Кровь просачивалась уже сквозь все плащи, которыми она была укутана. – Рейнмар, – Самсон встал. – Пора. Пусть это произойдет. – Не понимаю. – Прежде, чем Ютта умрет, – великан приблизился, понизил голос, – она будет мучиться еще не менее десяти часов. Ты позволишь, чтобы она мучалась? – Что ты говоришь? Я должен её… Самсон… Я врач! Я христианин!.. Бог запрещает… Закон Божий… – Закон, который приказывает мучиться? Когда можно мучения уменьшить? Ничего ты не знаешь о Боге, парень, совсем ты его не знаешь. А делаешь из него жестокого фанатика. Ты оскорбляешь его этим. Так не годится. – Но… – Ты медик. Избавь ее от страданий. Шарлей взял Риксу под руку, отвел ее в сторону. Тибальд Раабе поспешил за ними. |