Онлайн книга «Карантин»
|
– Эти отряды будут выходить по ночам, когда на улицах темно, когда не летают журналистские вертолеты, чтобы убивать самых жестоких Охотников, и этому никак, совсем никак нельзя помешать? – В данный момент у нас нет другого выбора, – ответил мне Пол. – Выбор есть всегда. – Джесс, я понимаю, что ты имеешь в виду, но в нынешней ситуации… – Должен быть выход! – Так происходит, потому что время не ждет: нужно спасти как можно больше выживших, помочь как можно большему количеству зараженных. Как спасли вас, как помогают тысячам других. – Но ведь можно спасти всех! Почему никто даже не пытается этого сделать? – Существует понятие очередности оказания помощи пострадавшим, – стал объяснять Пол. – Понимаешь, в случае непредвиденных обстоятельств начинают действовать особые инструкции…Я знаю, все это не по–человечески, но… Мне жаль, что так вышло с твоим другом. У всех нас есть друзья здесь… Мы какое–то время молчали, и из–за этого постоянный шум стал еще заметнее, еще оглушительнее: гудение генераторов, от которых работало освещение, обогреватели, медицинское оборудование; гул вертолетов на взлете и посадке; разговоры, гомон сотен людей в лагере. – Сколько в городе таких как мы? – спросила Фелисити. – По предварительной оценке, около полумиллиона. – Полмиллиона? Я и представить себе не мог такую цифру. Хотя, чему удивляться: Нью–Йорк – гигантский мегаполис. Был. Я и малой его части не успел увидеть до атаки. Пожалуй, к лучшему, что я не представлял себе истинных размеров города, иначе сразу бы отказался от идеи выбраться из него самостоятельно. Я еще раз проговорил про себя громадную цифру, попытался представить, соотнес со своим трехнедельным опытом выживания: разум отказывался верить. – Я не видел практически никаких следов живых нормальных людей, а вы говорите полмиллиона! – Большинство пряталось по домам, квартирам, в массовых убежищах, – объяснял Пол. – Нью–йоркцам годами вдалбливали, как вести себя в подобных ситуациях, поэтому они всегда держат наготове сухой паек, несколько катушек клейкой ленты, рулон пленки и еще черт знает что. Говорят, только в спорткомлексе Мэдисон–сквер–гарден скрывалось полсотни тысяч человек, еще двадцать тысяч отсиживались в небоскребе Эмпайр… Мысль о том, что меня окружали люди, казалась невероятной. Я погибал один на один со своей бедой, а город был полон: тысячи нормальных людей, таких же, как я, страдали от одиночества не меньше, а то и больше, чем я. – Вы слышали что–нибудь об Австралии? – Ничего. Знаю только, что в Лондоне, в Париже, в Москве, в Шанхае, в Рио – везде такие же карантины, как здесь, поэтому пока очень рано судить о масштабах. У меня закружилась голова, как только я услышал, что пострадал весь мир. Но еще страшнее оказалось другое: уж если под удар попали такие крупные страны, то что говорить о маленькой беззащитной Австралии. – А как вам удалось вытащить всех их на улицы? – спросил я. Друзья удивленно смотрели на меня. – Я имею в виду, как выжившие узнали, что теперь можно выходить? – С завтрашнего утра начнут работать вооруженные конвои, которые будут расчищать дороги и постепенно, на автобусах, вывозить людей на север. Сейчас на улицах делают объявления через громкоговорители, разбрасывают с воздуха листовки, совсем недавно восстановили радиовещание, а через пару дней, после того, как появится электричество, заработает телевидение. Система медицинской эвакуации давно в строю, как видишь и слышишь. Будто по заказу, прямо у нас над головами прогудел вертолет. – Пол, ты сказал, что выхода нет, поэтому ночью бригады пойдут обстреливать Охотников… Брат Фелисити кивнул. – У меня там друг. – Я знаю, мне жаль. – Ты не понимаешь. – Я сел на кровати, трубка капельницы загнулась и лекарство перестало поступать. Я посмотрел сначала на Рейчел, затем на Фелисити. – Выход должен быть. Что–то можно придумать. Я уверен. – Приказ отдан. Я отказывался сдаваться. – А если улучшение все же наступит? – Не наступит. – А если существует антидот? – Джесс, вирус изучают в лаборатории вдоль и поперек. Сотрудники мединститута инфекционных заболеваний армии США работают по двадцать пять часов в сутки. – Да, я видел их. – Они приходили тебя осматривать? – Нет. Мы встретились на Манхэттене несколько дней тому назад. – Не может быть, – ответил Пол. – Они только сегодня впервые высадились здесь. – Я тоже видела их! – быстро выпалила Фелисити. – Я была с Джессом. У них в военном грузовике стоял деревянный ящик, на котором краской была написана аббревиатура института. Мы видели, как на них напал дрон! Пол выглядел сбитым с толку. – Когда это было? – Несколько дней назад. Он растерянно произнес: – Расскажите мне всё. – Тебе не кажется странным, что на отряд американских военных, которые ехали по Манхэттену с ракетой, напал американский же самолет? – Мы не знаем наверняка. – Знаем, Пол, знаем. Это совершенно точно был американский дрон, – не сдавалась Фелисити. – Их уничтожили свои, потому что им нельзя было здесь находиться, нельзя было делать то, что они делали. Было видно, что Пол никак не желает верить даже в вероятность чего–то подобного. – Как ты думаешь, чем они занимались? – Ученые института? Я кивнул. – Не знаю, – произнес Пол, глядя сквозь прозрачную стенку палатки. – Может, избавлялись от вещественных доказательств? – выдал я версию, которую, среди прочих, мы обсуждали с Бобом и Даниэлем. – Что? – Они приехали, чтобы найти ракету, увезти её из города и спрятать, потому что она сделана в Штатах. – Ведь похожая ситуация уже была, – вмешалась Рейчел. – Помните, с сибирской язвой? Тогда же доказали, что панику спровоцировали наши военные… Пол отрицательно качнул головой. – Не думаю. Зачем вывозить ракету, если ее можно просто уничтожить? Я рассказал ему о том, как дрон попал в грузовик, о Калебе, который оказался слишком близко. – А ты уверен, что они перевозили именно ракету, которая не взорвалась во время атаки? – Да, абсолютно уверен. Мне так сказал Старки. – Старки? – пораженно переспросил Пол, будто имя что–то значило для него. – Я его знал. Он был полковником, одним из лучших специалистов НИМИИЗа по инфекционным заболеваниям. Ты не перепутал имя? |