Онлайн книга «Проклятие темной дороги»
|
— Убьет? — Вы меня простите, ваша милость, — егерь тяжело вздохнул. — Это не я говорю, это он сказал. Как сказал, так я и повторяю… Я, говорит, своей рукой убью тварь, отмеченную Хаосом. — Тварь… — тихо сказал Гартан. — Отмеченную Хаосом… — Так и сказал… …И Барсу то же самое говорил Фурриас. Как только выхватили Барса из-под петли и привезли к брату-инквизитору, так он и сказал — Тварь, отмеченная Хаосом. — Она уже не человек, — проскрежетал Фурриас. — Хаос живет в ней, разъедает изнутри, заставляет повиноваться… Я чувствую это. Я знаю это. — Ты рехнулся, — только и смог сказать Барс. — Какой Хаос? Она — просто женщина. Какой Хаос? Ее в Долине любят. Ты понимаешь? Ее, жену наместника, которого готовы убить голыми руками, искренне любят! Она же людей выхаживает, принимает роды… Если бы не она… — Она может все это делать, — голос Фурриаса стал пронзительным. — Она это делает, но никто не знает — зачем. Она сама может этого не знать… — Чушь! — выкрикнул Барс. — Ты сошел с ума. «Ты сошел с ума», — повторял Барс на все, что говорил ему инквизитор. Сошел с ума, сошел с ума, сошел с ума… — Хорошо, — почти прошептал брат Фурриас. — Ладно. Ты мне не веришь… — Не верю. Ты захлебнулся кровью, ты больше не понимаешь, что и зачем творишь… — Нет, понимаю. Я знаю, что и ради чего делаю… — Инквизитор сел на землю возле связанного Барса. — Когда я ехал в Последнюю Долину, то действительно не понимал, что меня здесь ждет. Орден не знал, что здесь произойдет… и произойдет ли что-нибудь. Все могло и на самом деле быть тем, чем казалось — обычным походом… Самым обычным походом… Я знаю, что ты повидал на своем веку многое. Сколько тебе лет? — Сорок. — Сорок лет… Ты ведь не все время был здесь? — Нет, я ушел из Долины, когда мне было шестнадцать. Сбежал против воли отца. Побродил, посмотрел… — Барс говорил и удивлялся, зачем все это рассказывает. Сидящий рядом с ним человек… нет, не человек, сидящее рядом с ним Черное Чудовище не заслуживает разговора. Инквизитор хочет заманить его куда-то, опутать, оплести и обмануть. — И ваших видел, видел то, что вы творите… — Костры видел? Вычищенные от всего живого деревни видел? — когда Фурриас говорил тихо, то казалось, что это шипит громадная змея. — И то видел, и это… — А видел, как люди приносят в жертву друг друга только для того, чтобы приоткрыть проход в Бездну и выпустить в этот мир демонов? Видел? — Ни разу, но много слышал от таких, как ты, эту сказку. Твои братья хватали первого встречного и мучили его, рассказывая всем, что в несчастного… или несчастную вселился бес… Но беса того никто не видел, видели только мертвое тело, изуродованное пытками, — Барсу очень хотелось пить, но он не попросил воды. Вспомнил наместника, умиравшего от жажды в диких землях, и решил не просить. — Вы не оставляете после себя никого, братья из Ордена инквизиторов. Никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть ваших слов… Вам должны верить, а тех, кто не верит, вы всегда сможете убедить… — Я знал, что ты словам не поверишь, — брат Фурриас стал говорить так тихо, что Барс с трудом разбирал слова. — И я приготовил доказательства… Я их давно приготовил, еще до нашей последней встречи у Семихаток. Мне был нужен только ты, мне нужна твоя помощь… — Что? — Барс от неожиданности засмеялся. — Что ты сказал? — Мне нужна твоя помощь, — повторил инквизитор. — А поцелуй меня в задницу! — шепотом попросил Барс. — Я могу петельку на твоей шее затянуть или кишки твои на кол намотать, чтобы они на землю не выпадали… А другой помощи от меня ты не дождешься… — Дождусь, — сказал Фурриас. — Дождусь. Инквизитор поднял руку, указал вперед: — Ты знаешь, что это за деревня? — Холмовка. — Холмовка… — протянул Инквизитор. — Ты давно здесь был? — Давно. Еще перед битвой у Брода… А что? — Я прошу у тебя слова, что ты до заката солнца не попытаешься бежать, — сказал Фурриас. — Только до заката солнца. — А если я не дам его? Или дам, но убегу? — Если не дашь — тебя понесут на руках в Холмовку. А если дашь, но побежишь… Тебя убьют. И ты не узнаешь, прав я был или нет. — Если я дам слово и дождусь заката, что будет? — Я тебя отпущу. Барс недоверчиво хмыкнул. — Я своих обещаний не нарушаю, — проскрежетал Фурриас. — Обо мне говорят разное, но во лжи меня никто еще не обвинял. Давай: мое слово против твоего. Если к вечеру ты не согласишься мне помочь, то я тебя отпущу. Барс помотал головой, словно отгоняя наваждение. — Согласен? — Согласен, — кивнул Барс. — До заката. Его развязали, веревки аккуратно свернули и унесли. — Тебе самому ничего не показалось странным? — спросил Фурриас, когда они с Барсом медленно двинулись к деревне, маячившей вдалеке. — Где? — В Долине. В Последней Долине, до битвы, после битвы… — Во время битвы… — А что-то было во время битвы? — Инквизитор на мгновение остановился. — Что именно? Барс рассказал о стреле, поразившей Дракона. И о том, как старейшины послали ополчение на смерть. — Это достаточно странно? — Достаточно, — согласился Фурриас. — Я разговаривал с некоторыми из членов Совета. С тем, что от него осталось. Вначале я просто вошел в деревню и понял, что старик… старейшина находится под чужой властью… — Понял? — Увидел. Это как будто черное облако окружает его голову. Полупрозрачное черное облако, будто мошкара… Это трудно описать, извини. Воины инквизитора шли справа и слева от Барса и Фурриаса, но не сторожили, не пытались перекрыть Барсу дорогу к бегству. Инквизиторы словно ждали нападения. Арбалеты были взведены, стрелы наложены на луки. Солнце отразилось от доспеха палача и больно кольнуло Барса в глаза. До деревни оставалось еще с полторы сотни шагов, когда Фурриас выкрикнул какую-то непонятную команду, его воины разошлись в стороны, словно собираясь охватить Холмовку кольцом. — Надеюсь, днем они не станут нападать, — сказал инквизитор. — Днем они не так подвижны… Воины двинулись к домам, Барс и Фурриас шли за ними. Сейчас, наверное, если бы Барс побежал, то никто не смог бы его остановить. Но Барс не побежал. Он пытался придумать, что такое может быть в деревне, что заставит его поверить в бред инквизитора о жене наместника. Она не человек… Она уже захвачена Хаосом… Тварь, которую нужно убить… Два десятка шагов до крайнего дома. |