Онлайн книга «Новый русский попугай»
|
Однако спрятать его она не успела. — В твоем возрасте — тем более! — прозвучал высокомерный голос. Голубоглазая блондинка вздрогнула и повернулась. Рядом с ней стояла холеная дама в брючном льняном костюме, с густыми темно-рыжими волосами, собранными на затылке в тугой узел. Лицо ее выражало самоуверенность и спесь. — Ты еще кто такая? — удивленно осведомилась блондинка. — Проваливай, тетя, нам тут и без тебя проблем хватает! — И она с ленивой угрозой повела в сторону незнакомки стволом пистолета. — Это же Римма Борисовна! — прошептала Лола, вцепившись в Ленино плечо. — Что она тут делает? Надо ее спасать! — Не дергайся! — шикнул на нее Маркиз. — Хотела смотреть — смотри, но ни звука! — Нехорошо, Лера! — строго проговорила Римма Борисовна. — Организация тебе доверяла, а ты… ты обманула наше доверие! Впрочем, тебе же хуже. Помнишь, я говорила, что ты или утратила профессионализм, или тебе изменило везение? Так вот, теперь я понимаю, что профессионализм ты сохранила. Старика ты выследила очень грамотно. Но вот с везением… с ним у тебя действительно проблемы! — Шеф?! — изумленно выдохнула блондинка. — Так это вы — шеф? — Совершенно верно! — Губы Риммы презрительно скривились. — Отдай марку, Лера! — Ни за что! — Лера вскинула пистолет, нажала на спусковой крючок… Но Римма Борисовна опередила ее: из рукава ее льняного пиджака вылетел маленький пистолет, грохнул выстрел, и пуля выбила оружие из руки блондинки. Леня скосил взгляд на свою спутницу. — Ты все еще хочешь ее спасать? — прошептал он едва слышно. — Я балдею! — отозвалась потрясенная Лола. — Ну, Римма! Кто бы мог подумать? А с виду такая милая женщина! Обожает театр… несет культуру в массы… И не лень ей было торчать в фойе театров и точить лясы с ненормальными фанатками. Ведь это сколько времени нужно потратить! — Серьезная женщина, — согласился Маркиз, — много лет работала под прикрытием, создавала легенду… Эх, были раньше кадры! Вот где дисциплина-то… С такими работать — одно удовольствие! Лола обиделась и замолчала. Потрясенная Лера трясла в воздухе рукой. — Я повторяю — отдай марку! — раздраженно проговорила Римма Борисовна. — И имей в виду — третьего раза не будет! — Как… как вы нашли меня? — дрожащим голосом спросила Лера, неохотно отдавая кисет с маркой. — Не все ли тебе равно? — усмехнулась Римма, заглядывая в кисет. — Пойми, девочка, против организации у одиночки нет шансов! Я за тобой следила, поняла, какую операцию ты задумала, и с самого начала знала, что ты приведешь меня к настоящей марке! — В жизни не поверю, что вы так стараетесь ради организации! — мрачно бросила Лера, следя за тем, как Римма Борисовна прячет марку в свою элегантную сумочку. — Организация — это я! — произнесла та и направилась к выходу из сада, добавив напоследок через плечо: — Спасибо, ты неплохо поработала! И не советую здесь задерживаться! — Черт! — выкрикнула Лера, проводив взглядом победительницу. — Черт, черт, черт! — Какая женщина! — восхищенно промолвил Прохор Петрович, на протяжении предыдущей сцены хранивший молчание. — Я знал ее столько лет, но никогда бы не подумал… — Может, заткнешься, старый идиот? — рявкнула на него Лера. — И без тебя тошно! — Разве можно так разговаривать с пожилым человеком? — Из-за кустов вдруг вышел высокий сутулый старик с лицом, изрезанным глубокими шрамами. Все его сухое, поджарое тело дышало силой и угрозой. Следом за ним появился второй тип, довольно молодой — короткая стрижка, мясистый загривок, маленькие злые глазки, кожаная куртка, едва не лопающаяся на широких плечах, все выдавало в нем блатного. — Соленый! — выдохнул Прохор Петрович, не сводя глаз с сутулого старика. — Сколько лет, сколько зим! — Узнал? — усмехнулся авторитет. — Вижу, что узнал, Лабух! — Хорошо выглядишь… — заискивающим тоном проговорил Прохор. — Совсем не постарел… — А вот ты, Лабух, здорово постарел! — Соленый окинул настройщика колючим взглядом. — Ты ведь гораздо моложе меня, а выглядишь стариком… Пьешь, что ли, много? — Какое там! — отмахнулся Прохор. — Жизнь тяжелая… нервная… — Крысятничать не надо! — оборвал его Соленый. — Ты что же, шкура драная, хотел Шершня надуть? Хотел ему фальшивку впарить? Ты же знал, что Шершень — мой человек! — А он что, не хотел? — огрызнулся настройщик. — Он ведь хотел у меня марку на халяву отобрать! Денег с собой взял гораздо меньше, чем договаривались… А я рисковал-то как, ведь как только марки хватятся — сразу на меня подумают! Думаешь, не допер я, что ты решил меня со счетов сбросить? Где марка? Настройщик спер! А настройщик где? На кладбище отдыхает или в Неве рыб кормит!.. — Всегда умен был, — неохотно произнес Соленый, — догадливый больно. — Жить захочешь — поумнеешь, — криво усмехнулся Прохор Петрович, — у меня выбора не было. — Да что теперь пустое перетирать! — отрезал Соленый. — Все одно нас всех эта девка кинула! А ну, Шершень, обшарь ее! — Да поздно уже! — попытался Прохор Петрович остановить уголовников, но его никто не слушал. Шершень шагнул к блондинке, схватил ее за руку. — Отстань, козел! — завизжала та. — Только тронь! Она попыталась пнуть Шершня ногой, но тот чуть отступил в сторону, заломил руку блондинки за спину, и та застонала от боли. Быстро, профессионально, уверенно уголовник обшарил ее и протянул своему шефу розовую марку: — Вот она, Соленый! — Молодец девка! — одобрительно проговорил старый авторитет, разглядывая Леру. — Всех вокруг пальца обвела! Ну, Шершень, пожалуй, прогоню я и тебя, и всех остальных, возьму вместо вас ее… она одна пятерых мужиков стоит! Добыла-таки марку! — Да не та это марка! — выпалил Прохор Петрович. — Настоящую другая баба унесла, а это копия! — Да сколько же этих марок расплодилось? — раздраженно проговорил Соленый, рассматривая фальшивую марку. — Сволочи! Гады! Козлы! — выкрикивала Лера, растирая ушибленную руку. — Вам это не сойдет с рук! — И она добавила несколько грязных ругательств. В это время двое подручных Шершня приволокли к машине упирающегося Зозулина. — Чего-то здесь в кустах крутился, — рапортовал один, — ну мы его на всякий пожарный и прихватили. Эй, мужик, ты кто такой? — Ты ли это, Надя? — проговорил, отмахнувшись, Сергей. — Ты еще на мою голову! — рыкнула блондинка. — За два месяца осточертел хуже горькой редьки, я уж обрадовалась — думала, больше тебя никогда не увижу! Шел бы ты. — Путь бывшего жениха она охарактеризовала несколькими непечатными словами. |