Онлайн книга «Песни мертвых соловьев»
|
– Ах ты ж радость моя! – расплылся в довольном оскале Сиплый, увидев выставленный на всеобщее обозрение провиант, и кивнул Ткачу: – Во! Я же говорил – будет от него польза! Командир оценил мою запасливость, но на чревоугодие наложил мораторий, приказав ужинать сухарями. – Где ты такую хуйню берешь? – поморщился Гейгер, брезгливо глядя на кружку Рябы, в которой тот неспеша помешивал залитый кипятком порошок. – Воняет хуже, чем мои кирзачи. Этим говном только вшей травить. – Хочешь? – невозмутимо поднял сапер дымящуюся кружку. – А то, замечаю, чесаться ты стал шибко в последнее время. – Я лучше от зуда сдохну, чем от заворота кишок. – Жидкость не может служить причиной заворота кишок, – отстраненно констатировал Сиплый. – А вот инородные предметы в кишечнике или обильная пища после длительного голодания – да. – Не умничай. Ты же понял, о чем я. – Слышь, Гейгер, – повеселел Ряба, – а может, тебе инородные предметы покоя не дают? Шило, к примеру. – Э-эх, – махнул рукой техник, делано обидевшись. – Лишь бы позубоскалить. Никакого уважения к возрасту. Ну вас на хер. Ткач, кто первым дежурит? – Я и… наш турист, – кивнул командир в мою сторону, – потом Сиплый с Балаганом… – Е-мое, – сдержанно возмутился медик, – опять посреди ночи. – …и ты с Гейгером. – Ну и славно. Значит, можно на боковую. – Что-то ты рано, – заметил Ряба. – Старики – они ж как дети, – ухмыльнулся Сиплый. – Смейтесь-смейтесь, – заворчал Гейгер, укладываясь. – Вот доживете до моих лет… Хотя, при вашем уме, вряд ли. Перекусив мочеными сухарями и чуток потрепавшись за жизнь, остальные тоже отошли ко сну. Или сделали вид. А мы с командиром – будь их племя трижды проклято – приступили к несению вахты. – На что в Москве посмотреть хочешь? – спросил он, подбрасывая в костер хворост. – На все, что осталось. – Ну, тогда экскурсия много времени не займет. – Уже бывал там? – Нет, был под Нижним. Сомневаюсь, что разница велика. Кучи лома, да воронки на полсотни метров диаметром. Ты ж из Арзамаса. У вас своя имеется. Не нагляделся, что ли? – Да наша метров двадцать всего, и глубиной не больше полутора. Видно, маломощная боеголовка, или рванула высоко. – Маломощная? Половину вашего злоебучего городишки стерла. – Ну, насчет половины ты загнул, а насчет злоебучего верно. Ткач усмехнулся и удостоил меня взглядом. – Я думал – ты постарше. – А я думал, что мыслительный процесс слишком утомителен для наемника. Мы сегодня оба интеллектуально обогатились. – Не любишь нашего брата? – Никто не любит цепных псов, особенно когда цепи в чужой руке. Но я – исключение. Просто обожаю наемников, оттого – предвосхищая следующий вопрос – за вами и увязался. Вместе ж веселее. Разве нет? – Что, так сильно общения не хватает? – Отчего же? Этого добра у меня в избытке. Но все больше по работе, а хочется и для души немного. – Скольких ты убил? – Бросил считать на седьмом десятке. Хочешь списком павших помериться? – Хм, – Ткач подцепил веткой сухой лист и поднес к костру. – А я никогда не считал. В бою не до того, а после – кто там разберет, чья пуля панихиду отслужила? Вот был у меня в отряде огнеметчик, Факиром звали, отлично здания зачищал своей горелкой. Фух-х, и полетели «светлячки» из всех щелей. Он покойникам домами учет вел. Да-да, так и говорил: «У меня сегодня два дома. Итого – тридцать семь». Хм. Погиб глупо – пуля аккурат в редуктор угодила. Полыхнул факелом наш Факир. Сгорел за секунды, – Ткач снова посмотрел на меня и недобро ощерился. – Только головешка черная осталась, в сапогах и ремнем кожаным подпоясанная. – Какая прелесть. Я смотрю, и Весло ваш большой был любитель этого дела. Вон, все цевье насечками испоганил. – Это он по молодости. Молодые на славу падки. Пока жизнь не вразумит. Хотя кому я рассказываю… – По ту сторону Оки взрослеют быстрее. – Возможно. А с глазами что? Мутация? – Ты разве не слышал рассказов про то, как меня сука вскормила? Маленький мальчик упал с телеги по пути через лес. Никто этого не заметил. Кроме собак. Но собаки его не разорвали. Нет. Старая сука – глава стаи – не позволила. Она забрала его и вскормила, как собственного щенка. Мальчик рос, охотился вместе с четвероногими сородичами, жрал двуногих сородичей. Ну и в результате выросло, что выросло. А потом мальчик покинул стаю. Но люди не приняли его. И тогда он пришел в Арзамас. Вот, теперь ты знаешь мою грустную историю. Прошу, не нужно жалости. – Нет, этой сказки я не слышал. Мне нравится другая, про то, как ты ночью ходишь по домам и высасываешь у спящих людей мозг через глазницы. – Да-да, и этим я тоже промышляю. – Тебе, должно быть, льстит такая слава? – Она помогает в работе. Известны два подтвержденных случая, когда пустившиеся в бега должники добровольно вернулись к кредитору, узнав, что за ними послали Коллекционера. – Впечатляет. На Муром работал когда-нибудь? – Только один раз. Я получил от эсбэшников ориентировку на беглого рейдера. Дело было непростым, пришлось почти три недели по лесам мотаться. А когда я принес голову, тот чинуша, что мне заказ выдал, начал визжать, мол, это беспредел, нужно было живого доставить, для показательного суда, и все в таком духе. Расчет зажал, да еще и аванс грозился вытрясти, если дальше буду права качать. Ну, я плюнул и ушел. А через неделю вернулся и вырезал всю его семью. Даром. С тех пор у нас сложные отношения. – Вернулся в Муром? Без пропуска? – Пять золотых с аванса. Служивый на КПП был счастлив подписать мне хоть верительную грамоту. Мзда солидная, но… В моей профессии существует неписаный закон – клиент всегда платит. Если отступить от него, потеряешь авторитет, а это дороже пяти золотых. У вас разве по-другому? – Нет. Но я не вырезаю семьи. Ограничиваюсь обычно ломанием ног и обещанием зайти через месяц. – Помогает? – Твой способ, конечно, эффективнее. Но он мне не по душе. – При чем тут душа? Душа в церкви хороша, а как выйдешь за притвор, ты – убийца, лжец и вор. – Атеист? – Большую часть времени. А ты – истово верующий? – Я верю, что за все воздастся. – Кем? – Богом. Кем же еще? – Ну, исходя из того факта, что я сейчас не горю в аду, а мило беседую с тобой, и приняв за аксиому существование бога, можно сделать два вывода: первый – бог недееспособен, второй – бог на моей стороне. |