Книга Караоке для дамы с собачкой, страница 48 – Татьяна Полякова

— Ему что-нибудь передать? — спросил он, когда я направилась к выходу.

— Пламенный привет.

Я немного прогулялась по улице, поглядывая на витрины. Джип, что вчера возник в моей жизни, на глаза не попадался. Либо отстали, решив, что наблюдать за мной напрасная трата времени, либо осторожничают. Осторожничать сейчас довольно глупо, если вчера вели себя так нахально. Черт с ним, с джипом. Руки дрожат, вот это скверно. Неужто Лукьянов до сих пор в городе? Надеюсь, у него все-таки хватило ума…

В этот момент я увидела «Хаммер» Тагаева, он как раз сворачивал с проспекта. Я развернулась и не спеша направилась к «Шанхаю». Тимур в сопровождении упитанного коротышки вошел в ресторан. Я зашла в ближайший магазин, бестолково поболталась от отдела к отделу, потянула время. Тагаев приехал не один, надо выждать, когда коротышка отчалит, иначе разговора не получится. Впрочем, не очень-то я верила, что разговор вообще состоится.

Через час я вновь вошла в ресторан, но в кабинете Тагаева не было, хотя «Хаммер» красовался на стоянке. Я направилась в зал, сообразив, что время обеденное. Администратор встретил меня настороженной улыбкой.

— Тимур здесь? — спросила я.

— Обедает в зале.

Он наблюдал за моими передвижениями, должно быть, знать не зная, как реагировать на мой приход. С одной стороны, хозяин не терпел, когда его беспокоили, с другой, наша дружба с Тагаевым здесь ни для кого не секрет.

Тимур сидел за столом в обществе все той же грудастой блондинки и коротышки, который при ближайшем рассмотрении оказался Фельдманом, адвокатом Тимура.

— Приятного аппетита, — пожелала я, подходя ближе.

Фельдман улыбнулся мне, блондинка сдвинула бровки, а Тимур взглянул с недовольством.

— Привет, — бросил он небрежно, потом подозвал официанта и сказал:

— Принесите еще прибор.

— Спасибо, я на диете. Хотелось бы поговорить. Могу подождать в холле, чтобы не портить тебе аппетит.

— Садись. — Я села. — Ну, говори, — буркнул Тагаев.

— Без проблем. Только вряд ли ты мне за это скажешь спасибо.

— Нравится копаться в грязном белье? — спросил он презрительно.

— Это моя работа.

— Ну так смени ее. — Я не ответила, и он насмешливо добавил:

— Значит, все-таки нравится.

— Сегодня ты настроен чересчур критично, — посетовала я.

— Есть повод. Твои дружки из ментовки меня с раннего утра вопросами задолбали.

— Вот как?

— А то ты не знаешь? Филиппова застрелили, а ты не в курсе?

— Ты-то здесь при чем?

— Брось прикидываться. Я с ним виделся за несколько минут до его кончины.

— Интересно.

— Хочешь сказать, что не знала об этом? А кто его застрелил, знаешь?

— Вот об этом и хотелось бы поговорить, — дипломатично изрекла я.

— Тебе хотелось, а мне нет. По поводу нашей с тобой дружбы я тебе все в прошлый раз объяснил. С чего, скажи на милость, ты взяла, что я буду тебе помогать?

— Настроение у тебя и впрямь скверное, — вздохнула я.

— Детка, ты мне надоела.

Фельдман уткнулся в тарелку, явно испытывая неловкость, зато блондинка повеселела.

— Очень жаль, — вздохнула я. Встала и ушла, раз уж ничего другого не оставалось.

Я поехала домой, то и дело косясь в зеркало. Дед прав, бросить все к черту и уехать к теплому морю. Проезжая мимо главпочтамта, я вспомнила, что давно собиралась заплатить за квартиру и телефон. Чего доброго, свет отключат, будем с Сашкой коротать вечера при лучине, а в моей дурацкой квартире столько места, что лучин не напасешься.

За квартиру я заплатила и даже заехала в магазин, что позволило мне немного успокоиться. Не стану врать, что я с оптимизмом смотрела на жизнь, но ничего особо скверного в ней уже не видела. Тагаев дал понять, что я злоупотребляю его добротой. Тем лучше. Наши отношения наконец обрели ясность, то есть теперь нет никаких отношений. Странно, что меня это огорчило. Впрочем, что тут странного. Не так уж много у меня друзей, их, между прочим, беречь надо. Но не сберегла. Не судьба, значит.

Возле дома меня ждал сюрприз: пресловутый «Хаммер», а возле него недавний друг Тимур. Он курил, привалившись к капоту, а между тем курить мы бросили вместе, и я держусь до сих пор. Он до сего дня вроде тоже держался. Видно, здорово допекли его сегодня в ментовке. Поверить, что это он так сильно переживает из-за меня, все-таки затруднительно.

— Твое настроение улучшилось? — спросила я, выходя из машины.

— Ухудшилось.

— А чего ты здесь мерзнешь?

— Тебя жду.

— Это я поняла. Обычно ты ждал в моей гостиной.

— Я же обещал не являться без приглашения, — заметил он, отбросив сигарету.

— Прошу, — указав на дверь, пропела я.

— Премного благодарен.

Я загнала машину в гараж, Тагаев поднялся в холл, сбросил куртку и снял ботинки.

— Где тапочки? — буркнул он сердито.

— Там же, где и всегда. У меня ничего не изменилось. Пообедать успел? Могу накормить.

— Перебьюсь.

— Как знаешь.

Я стала разогревать обед, а он устроился возле окна в плетеном кресле, вновь закурил, не спросив на то моего разрешения. Я молча подала ему пепельницу.

— Мы вроде завязали, — робко напомнила я. Он одарил меня недобрым взглядом, и я решила, что данную тему лучше оставить.

— Задавай свои вопросы, — поторопил он.

— Зачем с Филипповым встречался?

— О господи, менты задолбали, теперь ты. Бабки он хотел вложить в строительство ледового дворца. Я ищу инвесторов, его предложение меня заинтересовало. Приехал, встретились. Я принес ему документацию. Он с ней ознакомился, и вчера мы встретились вновь.

— В папочке документация была?

— Ага.

— Свел вас Ларионов? — невинно поинтересовалась я.

— С какой стати? Ларионова я просил разнюхать, как отнесется Дед к моей идее.

— К какой идее?