Онлайн книга «Записки районного хирурга»
— Доктор Минусинский! — А он провел пробы на совместимость? — При мне не проводил! Прежде чем перелить кровь, необходимо провести пробы на совместимость группы и резус-фактора. Это даже не обсуждается. Нарушение этого правила — тягчайшее профессиональное преступление. Да, известна группа донора, она пишется на пакете с препаратами крови; известна группа реципиента; но проба на совместимость — обязательна! Без нее врач не имеет права переливать кровь, это в нас вдалбливают еще в институте. — Где Минусинский? — Кажется, в палате. — Позовите его. Появился Вольдемарыч: — О, шеф! Что случилось, будет операция? — Пока нет. А скажи-ка мне, Петя, это ты кровь затеял переливать? — Я, у Думбадзе из второй палаты ранение печени, гемоглобин низкий, решил восполнить, а что? — А ты пробы на совместимость проводил? — А как же! — А покажи мне, где пробирка с его сывороткой? — В холодильнике, — слегка побледнел Минусинский. — Ну, неси. Вольдемарыч исчез и через пару минут появился снова. — Дима, ты знаешь, сыворотки Думбадзе нет. Может, медсестра вылила? — Я ничего не выливала! — заявила медсестра. — Петя, как можно вылить то, чего там никогда не было? — Как не было? Я же сам совмещал! — Петя, вчера ночью, когда я оперировал Думбадзе, мы ему кровь на совместимость не брали, потому что выполнили реинфузию. Когда собственную кровь переливают, пробу на совместимость не берут. А ты этого не видел, так как мне Степа ассистировал. — Ну, значит, сегодня утром взяли. — И утром не брали. Я не просил, и ты тоже, процедурная медсестра подтвердила. Петя, ты соврал мне! — Дима, ну прости! Знаешь, заработался, туда-сюда! Из головы вылетело! Ну какая разница, делал пробу, не делал? На этикетках же группа стоит! — Ты что, глупый? Это же преступление! — Ну, сразу и преступление? — Петя, да! Это преступление! А не зайди я сюда, ты бы еще протокол переливания заполнил, где указал, что пробы выполнил. А это еще и подлог документации! — Слушай, ну не кипятись! — попытался успокоить меня Вольдемарыч. — Виноват, сейчас все исправлю. Я, между прочим, твоему больному кровь хотел перелить, ты же его оперировал! — Моему? Он что, мой личный? Ты, кажется старший ординатор, а я, напомню тебе, освобожденный заведующий! Не хочешь в стационаре работать, иди на прием в поликлинику! — Ну все, разошелся! Я же пошутил! Что из мухи слона делать? — Петя, больной не слон, а кровь не муха! — Но я же не перелил! Я не стал раскручивать эту историю, сам не знаю почему. Может, потому, что Минусинский клятвенно обещал больше ничего подобного не допускать… Но до меня дошло наконец-то, что почувствовали все остальные: Вольдемарыч ох как непрост. После этой истории Минусинский стал еще вежливее разговаривать со мной и с преувеличенным рвением исполнять малейшие мои просьбы. — Смотри, Дима, скоро какать не сможешь, — как-то подколол меня Иван. — С чего это вдруг? — Да Минусинский тебе скоро весь зад залижет! — От дурак! Он просто исполнительный! — Ой, уморил, исполнительный! — захохотал Иван. — Не будь ты начальником, он бы тебя давно послал! — А что, тебя уже посылал? — Ну, меня, сам знаешь, посылать вредно для здоровья! Но если я его о чем попрошу, он сто отговорок найдет, лишь бы не делать! — Ну, наверное, плохо просишь? — Он уже в нашем отделении адаптировался и всех мягко и интеллигентно посылает куда подальше. Только ты один этого избежал. Ох, хлебнешь ты с ним! И я снова пропустил мимо ушей слова Ивана. Я не был искушен в интригах, не распространял сплетни и вообще не играл в подобные игры, а привык доверять только своим собственным глазам и ушам. Доктор Минусинский как хирург совершенно меня устраивал и, кроме того, освобождал меня для административной работы. И я решил, что, если он негодяй, то рано или поздно это всплывет. Ждать пришлось недолго. Перед Новым годом в дверь моего кабинета требовательно постучали. — Войдите, не заперто! — крикнул я, не отрывая взгляд от годового отчета, над которым в тот момент работал. — Вы заведующий хирургического отделения? — без предисловий спросила разгневанная женщина, отряхивая снег с одежды прямо на пол. — Я, а в чем дело? — Отлично, вы-то мне и нужны, наконец-то застала! — заявила гостья и плюхнулась на диван, расстегнув пуговицы на дешевом и стареньком бордовом пальто. — Вообще-то я ни от кого не прячусь. А кто вы и что вам нужно? — Не прячетесь? Странно, а мне сказали, что вы в командировке. Я вас третий день караулю! — Прекратите говорить загадками и выскажитесь по существу или оставьте мой кабинет. У меня много работы. — Я думала, вы мне все объясните. — Хорошо, — попробовал успокоиться я. — Начнем с имен. Я — Дмитрий Андреевич Правдин, а вы? — Нина Петровна Теплакова! — подсказала незнакомка. — Нина Петровна, я действительно очень занят: пишу годовой отчет. Так что, если у вас что-то серьезное, начните говорить об этом, а если пришли подурачиться, тогда закройте дверь с той стороны. — Действительно, мои действия могут показаться вам странными, — согласилась Нина Петровна. — Я почти тридцать лет проработала учительницей в сельской школе, преподаю русский и литературу. Я — сельская училка! Возможно, с головой у меня и не все в порядке, но вы знаете, какая у меня зарплата? — Понятия не имею, — ответил я, подозревая, что дама слегка не в себе. — Что вы отодвигаетесь от меня? — словно читая мои мысли, произнесла Нина Петровна. — Не бойтесь, я не сумасшедшая! Я жена Теплакова Геннадия Яковлевича, вы ему неделю назад удалили камни из желчного пузыря и пупочную грыжу! — Помню, — подтвердил я. — А разве с ним что-то случилось? Я утром на обходе смотрел, настораживающих моментов не увидел. — Настораживающих моментов, как вы изволили выразиться, нет! Это правда! Но меня настораживает ваш аппетит! Это безобразие, господин Правдин! У меня нет таких денег! — Так. Стоп. О каких деньгах вы говорите? — О тех, которые вы взяли за операцию! — Ничего не понимаю… Мы оперируем бесплатно! И никаких денег ни с вашего мужа, ни с кого другого я не брал! |