Онлайн книга «Царские врата»
Кружилась карусель времен. – За что? – За то, что не убила! Нас – не расстреляла! За крестик спасибо. Я узнала тебя! Ах-а-а-а-а… Слепая мелко дрожала, неслышно смеялась. Из затянутых бельмами глаз текли мелкие, слезы, светились в темноте. «Чечня. Вагон. Мужик умирает. Помню. Ну да, это его жена». – Дети выучились… У всех семьи свои… У меня – внуки… Спасибо тебе: пощадила! – Перестань. Хватит причитать. Тебя спасла, а других убивала. Старуха поправила на голове лихо накрученный тюрбан. Золотые зубы тускло горели во рту. Алена медленно отвернула лицо к стене. «Ты снишься мне. Надо послушно глядеть все сны, не просыпаться». – А у тебя родня кто есть? – Сын. Слепая старуха, кряхтя, поднялась с ее койки. – Возьми ему! Усилие поднятой руки. Протянутой ладони. – Дай. Слепая положила в ладонь Алены медную птичью лапку креста. Мария на койке в углу, у окна, бессонно, беззвучно бормотала древние забытые слова. ПОСЛЕДНЯЯ ЛИТУРГИЯ. ВИДЕНИЕ АЛЕНЫСтоял перед ней весь в крови. Израненный. – Отделали же они Тебя, – сказала Алена тихо. – Я послужу последнюю службу вместе с Тобой. Хочешь? И Он сказал ей: – Хочу. Я к грешникам пришел… – Я к Тебе пришла, чтобы любить Тебя, – перебила она Его. Шагнула к Нему: – Обопрись на плечо мое. Ты весь пулями прошит, гляди… – Она прикоснулась к окровавленным рукам, к животу. – Раны здесь… здесь… и здесь. Они стреляли в Тебя! – Тело – это ничто, – сказал Он, радостно глядя на Алену. – Тело живо лишь духом одним. Подался вперед, чуть не упал – и уцепился за ее плечо, привалился всем кровоточащим торсом, впалым животом к ее боку. И она приняла на себя всю тяжесть Его. – Пойдем, – сказала тихо, нежно. – Пойдем, начнем последнюю службу нашу. С чего начнем? – Будем петь вместе. – Он поднял залитую кровью голову, поглядел на нее. Рядом со щекой Алены горела пожаром его грязная, в пятнах крови, в терниях щетины щека. – Я начну. А ты подпевай. Вдохнул воздух. Запел хрипло, чуть слышно: – За людей… за всех людей!.. Погрязших в безумстве, утонувших во лжи… Молимся, и любовью сердца свяжи… – И любовью сердца свяжи… – пела Алена. Взяла Его руку, тяжелую, как рельс, и положила себе за шею, на плечо. И так Он весь висел на ней – тяжелый, высокий, мокрый от крови, с торчащими локтями и ребрами, нагой, лишь с вымокшей в крови грязной повязкой на узких бедрах. – Больше не надо, не надо больше убивать, иди и всем скажи… Пусть выбросят в пропасть пушки, ружья, пули, ножи… – Пули, ножи… – пела Алена. Ее лицо надвое рассекала последняя улыбка. – Давай встанем на колени, – шепнул Он ей. – Так будет лучше. Так и тебе будет легче. Что ты Меня держишь, ты же устала уже. – Я не устала. Но давай как Ты хочешь. Они оба – она изо всех сил поддерживала Его, и ладони ее стали липкими от крови Его – медленно опустились на колени. Алена обняла Его, обхватила его грудь. Прижалась головой к Его шее, и Он улыбнулся. – Ты так любишь Меня, – сказал он тихо. – Я счастлив. – Я тоже. – Повторяй за Мной: Я солдат на последней войне, на последней войне. Пусть Я умру и не воскресну уже – но вы помните обо Мне. Пусть Я умру навеки! Пусть вытечет кровь Моя, как вода… – Как вода… – пела Алена. – Но пусть после Моей настоящей смерти вы воевать не будете никогда… – Не будете никогда… Протянул руки. Сильнее навалился на Алену. Она поняла – Он вот-вот упадет. – Ложись грудью мне на спину, – сказала она. – Так я буду хорошо держать Тебя. Ты будешь лежать на мне. – Хорошо. Вот так? Они оба стояли на коленях на острых, белых камнях. – Тебе камни впиваются в колени… – Тебе тоже. – Тебе больно? – Мне больно. И счастливо. Ведь это наша с Тобой последняя служба. Мы в последний раз послужим людям. И уйдем от них. – Что мы сейчас им споем?.. Он судорожно глотнул воздух, полный гари и каменной пыли. Далеко, с перевала, налетел холодный ветер, опахнул все Его пылающее от тысячи ран тело. – Пой за Мной. Пой, как Я пою. – Он прижал к Себе рукой Алену – так муж прижимает к себе, обнимая, жену. – Примите в последний раз израненное тело Мое! Выпейте кровь Мою! Пусть Я не вернусь к вам больше – во имя жизни вашей Я бессмертие Свое отдаю… – Бессмертье Свое отдаю… – пропела Алена. И вдруг ее сердце будто кто накрыл черной, слепой тряпкой. Она поняла. – Как! – крикнула она и обернула к Нему изумленное лицо. – Ты уже не придешь к нам, как обещал? Никогда?! Он улыбнулся: – Я последний раз, здесь, в горах, приношу Себя в жертву людям. Пусть съедят тело Мое. Пусть выпьют всю Мою кровь. Но пусть больше никогда, никогда… – Что – никогда?! Алену колыхала неистовая, последняя дрожь. – Больше никогда, никогда… истинно, истинно говорю тебе, любимая, милая моя… Ее трясло, слезы катились по ее лицу градинами. – Не убивают друг друга… – Значит, Ты сейчас умрешь?! – Ее вопль вонзился ей самой в уши. – Навсегда?! Насовсем?! – Да, умру, – сказал Он очень тихо. – Тебе тяжело. Положи Меня на землю, пожалуйста. Она не могла перечить Ему. Медленно согнулась, грудью, животом легла на колючую землю. Медленно сползло Его расстрелянное, исполосованное плетью тело с ее спины, плеч. Он лежал на боку, стонал, и она осторожно, стараясь не причинить Ему боль, перевернула Его на спину. Он лежал и смотрел на Алену снизу вверх. На Его темном, окровавленном лице костром горело счастье. – Ты хочешь пить? – прошептала она. – Я принесу Тебе. – У тебя нет посуды, в чем принести. – Я Тебе в ладонях своих принесу. Алена отшагнула назад. За ее спиной, рядом с ними, журчал горный ручей. Она опустила руки, сложила их черпачком; зачерпнула ледяной, чистой воды. |