Книга Сердца четырёх, страница 37 – Эллери Квин

Баском издал короткий смешок.

— Знаешь, некоторые от рождения терпеть не могут шпинат, другие впадают в крайнее раздражение при виде грамматических ошибок. А слабость Сэма в том, что он не может найти ничего забавного в положении подозреваемого. И тем более — в двойном убийстве.

— Нельзя уж задать человеку вполне невинный вопрос?

— А вот и нельзя. Очень скоро ты и мне задашь вполне невинный вопрос, я ли был рядом с тобой, когда угнали самолет.

— Ну, не всегда следует доверять своим глазам, — улыбнулся Квин.

— Конечно, не всегда. А вдруг у меня есть брат-близнец.

Квин моментально сделал стойку:

— А действительно: у тебя есть брат-близнец?

— Вот за что я тебя люблю! Ты — сама непосредственность. Покупаешься на розыгрыш с ходу. Нет у меня близнецов.

— Я мог бы догадаться, — парировал Эллери. — Всевышний не повторил бы ошибку такого масштаба. А вот и Ройл. Тай, давай к нам, перекуси что-нибудь.

Тай Ройл, свежевыбритый, но изможденный, как будто перетрудился ночью, подошел к ним.

— Спасибо, я завтракал, — сказал он. — Квин, мне надо с вами поговорить.

— Да?

Тай сел на освободившееся после ухода Викса место, облокотился о стойку и пригладил волосы.

— Да понял я, понял, — поднимаясь, пробурчал Лью. — Третий лишний.

— Нет, Лью, не уходи, — устало сказал Тай. — Возможно, ты в состоянии помочь.

Эллери и Баском переглянулись.

— Ну конечно, парень. — Лью опять уселся. — И о чем речь?

— О Бонни.

— О-хо-хо, — покачал головой Эллери.

— Опять на тебя бочку катит? — сочувственно спросил Лью.

— Я из-за вчерашнего. — Тай принялся вертеть чашку Викса. — Она сказала, что мой отец... ну, что это дело его рук. Я всю ночь не спал, носился как ошпаренный, только об этом и думал. И кое-что открыл в себе...

— Да? — Эллери сдвинул брови.

— Что-то со мной происходит. Со среды. Понимаете, я не могу к ней относиться по-прежнему, как давно привык. Если совсем честно, я испытываю к ней чувство прямо противоположное. — Он перевернул чашку, звякнул о блюдце. — За каким чертом мне воевать с ней? Я люблю ее!

— Ты, часом, не того? — спросил Лью. — Не заболел?

— Перестань, Лью. Я по уши в нее влюбился.

— И это после того, как вы старательно поливали друг друга грязью у всех на глазах?

Тай криво улыбнулся:

— Примерно такой вопрос я задал отцу, когда узнал, что он собрался жениться на Блит.

— Да, история имеет удивительную способность к повторению, — тихо сказал Эллери и предупредил Лью взглядом.

— Слушай, сынок, это все твое воображение и здешний климат, — заговорил Баском отеческим тоном. — Смерть Джека выбила тебя из седла, а жаркое солнце, сам знаешь, молодому организму вредно. Нет, эта любовь тебя до добра не доведет. Вот возьми, к примеру, меня. Ты видел, чтобы я хоть раз смотрел на женщину умильными глазами? Черт возьми, да с твоей внешностью и положением я бы Казанову переплюнул, у меня этих баб был бы целый гарем.

— Уймись, Лью, мне нужна только Бонни.

— Ну, в таком случае, — пожал плечами Баском, — заказывай себе похороны. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Знаешь, Лью, — начал мяться Тай, — ты ведь довольно близок Бонни. Ну, в общем, я хотел попросить тебя... может, ты поговоришь с ней.

Эллери из-за спины Тая отчаянно замотал головой.

— Кто, я? — поразился Лью. — Ты что, хочешь сделать меня соучастником преступления? Ну нет. Давай уж сам, раз так приспичило.

— Мистер Квин, а вы? Бонни уверена, что это мой отец... Ну, вы сами все слышали. Кто-то должен ее переубедить, доказать, что она не права. Меня же она точно слушать не станет.

— Почему бы вам не переждать немного? — предложил Эллери. — Дайте ей время прийти в себя. Она и сама поймет, что ошибалась.

— И в самом деле, куда спешить? — поддержал его Лью. — Пусть ребенок успокоится. Кроме того, есть Батч.

Тай помолчал, а потом сказал в раздумье:

— Наверное, ты прав. Ведь еще недели не прошло.

— Мистер Квин, вас к телефону! — крикнула кассирша.

Эллери извинился, отошел и взял трубку.

— Алло, мистер Квин? Это Бонни Стюарт.

— Да, — сказал Эллери и обернулся: Тай у стойки слушал вполуха Баскома, который красноречиво разводил перед ним руками.

— Я хотела бы вам кое-что показать. Оно... пришло сегодня утром.

— А-а, понятно. Встретимся за ленчем?

— Разве вы не можете приехать сейчас?

— Простите, но у меня важное дело. Давайте так: в «Дерби» в час дня.

— Хорошо, я там буду.

Бонни повесила трубку, и Эллери вернулся к стойке.

— И все равно, есть одна вещь, которую нельзя откладывать, — оборвав Баскома на середине тирады, заявил Тай.

— Что именно? — спросил Эллери.

— Я все думаю об этих анонимных посланиях. Считаю, мы обязаны поставить в известность инспектора Глюка.

— Ерунда все это, — скривился Лью. — Посылать карты мертвецу может только ненормальный.

Эллери закурил сигарету.

— Я тоже о них постоянно думаю. И похоже, вырисовывается практическая версия.

— Значит, вы лучше к таким вещам приспособлены, чем я, — обиделся Тай.

— Видите ли, из того странного факта, о котором только что упомянул Лью, можно сделать только два вывода. Я имею в виду, что человек послал карту уже умершей Блит Стюарт. Конечно, остается возможность, что он просто не знал о ее смерти. Но вы согласитесь, это уж слишком маловероятно: наш друг Сэм Викс и газетная братия позаботились, чтобы знали все.

— А может быть, этот ублюдок не умеет читать, — фыркнул Лью.

— Ага, и к тому же он глухой? По радио твердили об этом день и ночь. А потом, неграмотный адреса на конверте не напишет. Нет, нет, это не ответ.

— Да, шуток ты точно не понимаешь, — противным голосом сказал Баском.

— Итак, к двум выводам, каждый из которых, как представляется мне, вполне логичен. Первый из них Лью озвучил. То есть что отправитель психически больной человек. И что конверты, карты, вся эта ребяческая затея — не что иное, как продукт деятельности расстроенного ума. Для такого ума нет ничего необычного в том, чтобы продолжать посылать письма даже после того, как объект его интереса уже умер.

— Да, это я и имел в виду, — сказал Лью.

— Но у меня такое ощущение, что он совсем не идиот, даже если слегка не в себе, — задумчиво проговорил Тай.