Книга На скамейке возле Нотр-Дам, страница 66 – Ирина Степановская

– Это не совпадение, – бормотала я.

Это расплата за твои выдумки, шептал возвратившийся невесть откуда страх. Придумала тоже – поехать в Париж. Побродить по местам, воскресить любовь… Вот и получила «воскрешение»!

И тут меня будто осенило. Воскрешение! Так ведь действительно все получилось так, как я хотела! Только вместо одной жизни во мне воскресла другая. Какая разница, от кого появилась новая жизнь? Я хотела, чтобы ОН принадлежал мне безраздельно? Ну, так теперь мне будет принадлежать другой человек. И я уверена, что этот новый человек уж точно будет меня любить. Я подняла голову к маленькому окну общественного туалета. По кусочку неба плыли низкие, осенние уже облака. Я послала в небо воздушный поцелуй и вышла наружу.

* * *

Автобус пришел за нами вовремя. Тот же молодой человек, что нас встречал, отметил наши фамилии в списке, но нас не узнал. (Мари, привлекшей в день приезда его внимание, теперь с нами не было, а мы с Ленкой его и в прошлый раз не интересовали. Да и сколько лиц проходит перед ним каждый день во время заезда русских туристов!) Но в связи с его невниманием к нам я вспомнила о Маше и спросила Лену:

– А ты попрощалась со своей тетей?

Лена замялась, но все-таки честно ответила:

– Нет…

Я не стала спрашивать ее почему. Я только сказала, что Мари уделила нам много внимания, мы просто обязаны ее поблагодарить.

– Вот и позвони! – Лена протянула мне телефон.

Я отказалась:

– Звонить должна ты. Маша ведь, в конце концов, твоя тетя. А я с ней уже попрощалась.

Лицо у Лены вдруг стало холодным и замкнутым. Она сказала мне с детским упрямством:

– Не хочу я звонить! – И вдобавок посмотрела на меня исподлобья: – Она ведь нам тоже не позвонила!

Я только укоризненно покачала головой. Автобус давно уже покинул Большие бульвары. Он мчался в Руасси – в аэропорт Шарля де Голля. И мне вдруг стало опять невыносимо жаль, что теперь вот уже действительно закончилась моя такая странная, такая необычная неделя в Париже и мне приходится, скорей всего, навсегда покинуть этот необыкновенный, этот прекрасный город, давший мне освобождение и надежду.

В аэропорту нас, как стадо баранов, поставили в очередь перед стойкой регистрации на рейс. Но регистрация не начиналась. Я отправила Лену выяснить, в чем дело. Вернулась она озадаченная и расстроенная.

– Ну что?

– Рейс задерживается из-за «неприбытия самолета».

– Надолго?

– Кто же его знает.

Чтобы не стоять в очереди, мы взяли сумки и приготовились занять позицию поудобнее где-нибудь в уголке, как вдруг Ленка сделала такое движение, будто хотела спрятаться за меня, глаза ее сощурились, и в них забегали злые огоньки:

– Вон она! Все-таки явилась!

Я оглянулась в ту сторону, куда она смотрела. По длинному залу аэропорта почти бежала Маша, прижимая к груди какой-то фирменно упакованный сверток. Светлые волосы ее растрепались, но, несмотря на весь ее торопливый, совсем не прежний элегантный вид, она, в своем серо-голубом костюме и светлом плаще, опять приковывала взгляды людей.

– Все-таки замечательная у тебя тетя! – вырвалось у меня. Ленка посмотрела на меня, на Машу, и губы у нее задрожали.

– Зачем она только прискакала? Нечего было приезжать!

– Тише! – только и успела я шикнуть, как Маша подбежала к нам.

– Девочки! Как хорошо, что я вас быстро нашла! – Она, видимо, забыла о том, что элегантным людям не свойственно повышать голос ни при каких обстоятельствах, и кинулась обнимать нас со всей русской простотой и сердечностью.

Лена стояла в ее объятиях, будто окаменев, и боялась заплакать. Я же искренне была рада еще раз повидаться с Мари. Мне даже не требовалось разговора. Я просто смотрела на нее и любовалась: так она была мила – запыхавшаяся, торопливая и вся очень светлая.

– Что, девочки, не хочется улетать? – спросила она, заметив наше скованное состояние.

– Да нет. Уже соскучилась по дому. По маме! – Ленка, как мне показалось, нарочно не упомянула Валерия. Но Мари ничего не замечала.

– Вот мой подарок на свадьбу! – сказала она, протянув Лене сверток.

– Не надо! Я не возьму! – упрямо замотала та головой.

– Даже не думай! – Мари по-хозяйски стала упаковывать сверток в Ленкину сумку. – Шикарное белье для невесты! Элегантное до невозможности! – смеялась она, показывая Лене картинку на упаковке. – Жених твой просто упадет от счастья, что ему досталась такая красавица! – И я, прекрасно помнившая сцену, что разыгрывалась в ее квартире всего ночь назад, не могла надивиться искреннему тону Мари. Я была уверена в том, что она действительно говорила то, что думала. Она желала Ленке счастья, я могла хоть кому поклясться бы в этом.

А Ленка все стояла, ныбычившись. Мне стало неудобно перед Мари – не хотелось, чтобы она заметила Ленкины капризы. Я решила разрядить обстановку:

– Как это тебе удается так выглядеть – будто только что из косметического салона?

Она на миг опустила глаза, собираясь с ответом, и тут, когда ее взгляд погас, я заметила, что скорбная морщинка слева у рта никуда не исчезла.

– Ой, Таня, беседа с блюстителями закона редко кого не приводит в состояние возбуждения.

– Ты все-таки ходила по поводу штрафа? – спросила я.

Мне было ужасно любопытно узнать, чем окончилось это дело, но Мари уже напустила на себя непроницаемый «европейский» вид.

– Дело еще продолжается, – коротко ответила она и оглянулась по сторонам. – Ну что, девушки, началась регистрация?!

И действительно, за нашим разговором мы не заметили, как загорелось табло с номером нашего рейса и написанное чужими буквами слово «Москва».

– Пора! – сказала Мари и посмотрела на свои маленькие часики.

– Да вы поезжайте, чего вам тут время терять, – холодно сказала вдруг Лена. Я вспомнила радостную суету, которая здесь была неделю назад по случаю нашего приезда. Как много изменила эта неделя!

– Действительно, поеду. Лулу там одна, – сказала Мари и подняла руки, чтобы обнять племянницу. – Передавай привет своей маме, – произнесла она. – Не обижайся, если что. Я сделала для тебя все, что могла.

Лена только фыркнула, зато я прекрасно уловила понятный только мне и Мари горький смысл этих слов.

В этот момент я вдруг вспомнила, что она ведь все-таки выиграла у меня пари на поездку в Москву, но ничего ей не сказала. Маша простилась и со мной и быстро ушла. Весь путь до дома она просидела с закрытыми глазами. А мы прошли регистрацию и потом еще два часа томились в офшорной зоне – ждали-таки прибытия нашего самолета. Ленка проголодалась.

– Давай купим по сэндвичу и по кофе! Деньги у меня остались, – пригласила она.