Онлайн книга «Три чайные розы»
|
– Поверь, я колебалась, прежде чем… Он оборвал ее: – Отвечай, да или нет? – Ну, допустим, да, и что? – Счастливо оставаться! – крикнул Саша и ушел, хлопнув дверью. Маша заплакала. В гостиную вбежала Татьяна: – Маруся, что случилось? У калитки я столкнулась с Сашей, он едва не сбил меня с ног! Он, кажется, совершенно не в себе! Разговаривать не захотел и как угорелый помчался к станции. Маша перешла на рыдания. – Вы что, поссорились? – испугалась Татьяна. – Хуже! – прорыдала Маша. – Кажется, мы только что… Расстались навсегда! * * * Смотря на сестру, Татьяна приходила в отчаяние – вид у Маши был безнадежно похоронным. Впрочем, и Полина выглядела не лучшим образом: еще в начале праздничного ужина она пожаловалась на плохое самочувствие и отказалась от еды и шампанского. Безмятежным и веселым был только Юра Клюквин, как всегда, пытавшийся всех развеселить. Однако вскоре общая меланхолия подействовала даже на него. Клюквин с печалью заключил, что они «скучные люди», и на пару с Лопатиным принялся искать истину на дне стакана. Подключиться к их поискам собирался и Данилов, но Полина, выразительно посмотрев на мужа, попросила его не пить в этот вечер. Как ни странно, тот не стал возражать. После ночного дежурства в больнице он выглядел усталым и угрюмым, большей частью молчал, лишь иногда односложно отвечая на вопросы сестер. Андрей тоже чувствовал усталость и был бы не прочь отправиться отдыхать, однако ему пришлось поддерживать беседу с Климовым, которого он давно не видел. – Как наука, старик? Климов улыбнулся: – Да что сказать?! Как там у Чехова? «Ученые с сотворения мира думали-думали, но ничего умнее соленого огурца не придумали!» Вот тебе и наука! – Это точно! – пьяненько икнул стремительно набиравший градусы Клюквин. – Самое умное изобретение – соленый огурец в комплекте с беленькой! – Юра, может, хватит налегать на беленькую? – фыркнула Маша. Вместо ответа Клюквин налил еще стопку. – Может, пора подавать чай? – спросила Татьяна и тут же спохватилась: – Ах нет, пожалуй, еще рано. – Хотите анекдот? – закричал Клюквин и быстро затараторил: – В психушку привозят очередного пациента, который гордо утверждает, что он Наполеон! Врачи смеются, мол, у нас все палаты забиты наполеонами под завязку. А тот им с достоинством говорит, что он особенный! «Я – торт «Наполеон»!» – У нас тут тоже целая кондитерская! – рассмеялась Маша. – И все – особенные торты «Наполеоны»! – Кстати, куда подевалась твоя жена? – Климов обратился к Андрею, неожиданно вспомнив про Лену. – Вроде днем я ее тут видел. – Ага! – взревела Маша. – Так, значит, Лена была здесь? – Видимо, она уехала в город! – растерянно ответил Андрей. – Так вот кто рассказал Саше! – с отчаянием крикнула Маша. Андрей пожал плечами: – Извини, я не понимаю, о чем ты! Маша махнула рукой: – Тебе, Андрюша, и не надо понимать! И вообще, теперь это неважно… Татьяна тихо спросила Машу: – Может, он вернется? – Ты его плохо знаешь! – горько усмехнулась та. – Думаешь, это Лена ему наболтала? – спросила Татьяна. Маша убежденно ответила: – А кто еще? Она никогда не упустит возможности насолить мне! – Нужно поговорить с Сашей, все ему объяснить! – предложила старшая сестра. – А почему, собственно, я должна в чем-то оправдываться? – вспылила Маша. – Если он так легко, с ходу поверил в россказни Лены, то… Значит, нет ни любви, ни веры! Татьяна вздохнула: – Маруся, ты излишне категорична! Маша промолчала. – Давайте выпьем за именинницу! – предложил Климов. Татьяна смущенно потупилась. Климов продолжил: – Кто-то сказал, что называться Татьяной – уже поступок! Также мужественным поступком я считаю ум и красоту нашей именинницы! Татьяна окончательно смутилась: – Ой, Никита, перестань! Ты любишь ввернуть что-нибудь этакое… – За мужественных, прекрасных и умных женщин! – подытожил Климов и поцеловал имениннице руку. Застолье было в самом разгаре, когда Полина встала из-за стола и вышла из комнаты. Татьяна поспешила вслед за ней. – Что с тобой? Нездоровится? – Пустяки! – натянуто улыбнулась Полина. – Немного болит голова. Пройдет. Иди к гостям, Таня, я тоже скоро приду. Татьяна вернулась в гостиную. Застолье продолжалось – внесли праздничный торт, зажгли свечи. – Танечка, а я сегодня видела Хреныча! – сообщила Маша, разливая чай. – Совсем стал старенький! Просил тебя поздравить! Татьяна грустно кивнула. Какая-то печаль была в сегодняшнем осеннем вечере. И праздник не задался с самого начала. Завтра они вернутся в город и теперь уже до лета не приедут в Березовку. – Почему именинница сегодня такая грустная? – Климов наклонился к Татьяне. – Выпьем за исполнение желаний! Чего ты, кстати, желаешь? Татьяна растерялась: – Право, не знаю! Боюсь, я сама себя не понимаю. Выходит прямо как у Салтыкова-Щедрина: «Чего-то хочется, не пойму чего… То ли конституции, то ли севрюжины с хреном». Да, желания мои неопределенны и хотя бы в силу этого – невыполнимы. Впрочем, тост поддержу! – Она подняла бокал. – За все неслучившееся! Татьяна попыталась улыбнуться, но почему-то заплакала. Ей стало неловко за свои слезы. Она поспешно встала из-за стола, пояснив, что проведает Полину. Татьяна нашла сестру лежащей без сознания на кровати и от ужаса закричала, зовя на помощь. Первыми в комнату вбежали Климов с Даниловым. Оба бросились к Полине. – Что с ней? – крикнул Данилов. – Я не знаю! – Татьяна разрыдалась. Климов попытался приподнять Полину. Данилов бросился к нему: – Не трогай ее! – Иван, уйди! – попросил Климов. – Ей надо в больницу! – Я врач! Я сам помогу! – отрезал Данилов. От ярости Никита побелел: – Не путайся у меня под ногами! Татьяна вцепилась в Климова: – Никита, не надо! Сейчас не время! – Выйдите вон, я должен ее осмотреть! – отрывисто бросил Данилов. Когда они вышли в коридор, Климов схватил Татьяну за руку: |