Онлайн книга «Прогноз гадостей на завтра»
|
Я оглядела ее ярко накрашенное лицо, белые волосы с просвечивающей у корней чернотой и отдала барсетку. Жена Малевича открыла сумочку, присвистнула и сказала: – Надеюсь, здесь вся сумма. Имейте в виду, я отлично знаю, сколько у Эдьки было баксов с собой. Я прищурилась и довольно зло ответила: – Если бы я хотела вас обворовать, то утащила бы все разом! – Ну ладно, не лезь в бутылку, – миролюбиво ответила девица. Она казалась очень молодой, лет двадцати, не больше. Густая тушь, черные брови, огненные щеки и кровавые губы не скрывали ее возраст. Порывшись пальцами с отвратительно длинными ногтями в отделении, набитом деньгами, девчонка выудила сторублевую бумажку и царским жестом протянула ее мне: – Это за услуги, надеюсь, хватит. Черная волна злобы поднялась из желудка и заполнила мою голову. – Детка, – процедила я сквозь зубы, – ты бы хоть поинтересовалась, что с Эдуардом! – Подумаешь, – фыркнула любящая женушка, – эка невидаль! Опять надрался и в вытрезвитель попал, еще хорошо, что не в ментовку! – Нет, – медленно ответила я, – он, как ты выражаешься, в ментовке! Девчонка подпрыгнула: – Ну блин! В каком отделении? Это же опять надо туда бабки тащить! Понимая, что иного выхода нет, я брякнула: – Нет, деньгами тут не поможешь, дело очень серьезное. – Под уголовную статью попал! – всплеснула руками супруга. – Знаем, проходили! Неделю тому назад он долбанул одного мента кулаком по зубам! Ну вы не поверите, сколько содрали! До сих пор вздрагиваю! – Эдик мертв, – тихо сказала я. – Как? – отшатнулась девчонка. – Что вы имеете в виду? – Его убили сегодня в ресторане «Макдоналдс», странно, что никто из милиции не сообщил вам о случившемся. – Ничего не понимаю, – трясла головой госпожа Малевич, – просто ничегошеньки. Вы имеете в виду, что он напился в ресторане, как труп? – Нет, – жестко ответила я, – он на самом деле труп. – Ой! – взвизгнула девица, закатила глаза и рухнула на пол. Я захлопнула дверь и побежала искать кухню. Квартира была маленькой, неудобной, с узким крохотным коридором и пятиметровым пищеблоком. Оборудован он оказался старенькой мебелью, затрапезным холодильничком «Минск» и электроплитой российского производства. Не найдя никаких лекарств, я набрала в чашку холодной воды и брызнула на лицо госпожи Малевич, но та не подавала признаков жизни. Слегка испугавшись, я намочила полотенце и стала тереть щеки и лоб девчонки. Светло-зеленая махровая ткань стала разноцветной, боевая раскраска смылась, из-под нее появилось бледненькое личико, слегка простоватое, но милое, с пухлыми губками, которым совершенно не нужна помада. – Не надо, – прошептала госпожа Малевич, пытаясь сесть, – перестаньте возить по моему лицу тряпкой. Спустя десять минут мы сидели на крохотной кухоньке, опершись локтями о стол, мадам Малевич причитала: – Боже! Что теперь со мной будет! Катастрофа! Квартира оплачена только до декабря, денег никаких нет! – Там в барсетке тысяча долларов и еще рублями много, – тихо сказала я. – Ерунда, – ныла девчонка, – еле-еле хватит на месяц кое-как перебиться. А потом мне куда? На улицу, да? Чем платить за жилплощадь? На что одеваться! Ну, Эдик, ну, свинья! Я с искренним удивлением смотрела на девчонку. Говорят, что каждый народ заслуживает своего вождя, а всякий муж получает ту жену, которой достоин. Интересно, за какие грехи наградил Эдика бог этим чудовищем. – Вы бы хоть позвонили в милицию, – вырвалось у меня, – сейчас телефон дам! – Зачем? – взвизгнула девчонка. – Терпеть не могу ментов! – Они все равно к вам придут! – Зачем? – тупо спросила девица. – Ну как же? Обязательно. – Да зачем? Я растерялась. – Показания снять, и потом, вы же его хоронить будете? – Это еще зачем? Тут я совсем онемела. – И не подумаю даже, – неслась дальше девчонка. – Похороны! Еще скажите про поминки! Знаю, знаю, сколько денег выбросить надо! У нас, когда дед перекинулся, мать-дура всю сберкнижку на идиотство растратила, мигом по ветру пустила все, что долго собирали: гроб дорогущий зачем-то заказала, оркестр, водка ящиками! Лучше бы о живых подумала. Этот-то все равно уже помер! Я лишь хлопала глазами. С подобными экземплярами мне еще не приходилось сталкиваться. Неудивительно, что несчастный Эдька пил горькую. Странно, что не употреблял наркотики, живя возле этой гарпии. Не замечая произведенного впечатления, девица вопила дальше: – И вообще, почему я? Пусть его Гема закапывает, ей больше моего досталось! Странное имя Гема резануло мне слух, и в мозгу забрезжил лучик света. – Погоди, ты не его жена? – Нет, конечно, – фыркнула девица. – Почему же тогда велела сюда приехать с барсеткой? – Потому что этот козел здесь последнее время жил, – в сердцах воскликнула девчонка. – Обещал, блин, алмазные горы. «Погоди, душечка, на золоте кушать станешь». Как же! Умер и оставил меня нищей! Между прочим, с работы из-за него уволилась! Вот уж повезло так повезло! – Тебя как зовут? – Лена, – ответила девица и вытащила пачку «Парламента». – Значит, барсетку следовало отдать не тебе! – Еще чего, – взвизгнула Лена, – он тут все время проводил. Доллары мои! – Телефон его жены знаешь? – Гемы? Естественно! – Давай. – Зачем? – Давай, говорю, а то и впрямь сейчас сюда милицию вызову. Вот весело будет! Ты по закону Малевичу никто, живо кошелек покойного отнимут! Лена сжала губы, потом процедила: – Возле телефона, на бумажке написан, любуйтесь. Я потыкала пальцем в кнопки, услыхала тихое, словно шорох осенней листвы, «алло» и уточнила: – Простите, я говорю с госпожой Малевич? – Да, – донеслось издалека. – Меня зовут Евлампия Романова, мы учились вместе с Эдиком в консерватории, алло, вы слышите? |