Онлайн книга «Канкан на поминках»
|
– Что такое? – забормотал мужик, нервно раскуривая «Золотую Яву». – Все правда, ни слова лжи. – Да ну, – хмыкнула я, – ой ли?! Сам только что по квартире бродил да удивлялся, что неуютно тут. Где же здесь четыре комнаты с евроремонтом, а? Где мебелишка дорогая? Ну, предположим, кожаный диванчик, хрусталь, картины и ковры я вывезла, но комнаты-то, комнаты где? Чего молчишь? Константин подскочил на стуле. – Так не об этой квартире речь шла! – А о какой? Ребров молчал, судорожно разминая в пепельнице окурок. – Давай, говори, – злилась я, – если где еще апартаменты у брата были, то мне только лучше. Четыре комнаты дорого стоят, разом все свои проблемы решу! Что воды в рот набрал? Сказать-то нечего, ну и паскуда ты, дрянь просто. Из-за тебя человек погиб, хоть это понимаешь? Нет и не было у Вовки шикарных теремов! – А вот и были, – взвился Ребров, – нечего меня оскорблять, я лично внутрь заходил, все как есть описал! Кухня итальянская, в ванной джакузи, на окнах бархат, шкафы-купе с зеркалами, диваны с креслами из лайки, на полу туркменские ковры ручной работы, а в баре сплошь французский коньяк да шотландское виски… Я разинула рот. Чего-чего, а такого поворота событий не ожидала. – В подземном гараже у него джип стоит «Линкольн Навигатор», – пошел в наступление мозгляк, – не копеечная машинка, мне на такую всю жизнь работать надо. Я растерянно выдавила из себя: – Но Володя ничего не рассказывал! Заморыш хмыкнул: – Ну, нашла аргумент. Небось боялся, что узнаешь про деньжата и сядешь на шею. Родственнички все такие подлые. Мои, к примеру, как почуют, что у сына и внука в кармане монеты звякают, живо клянчить принимаются. Лекарства им купи, еды, сладкого да кислого. Так что я хорошо этого майора понимаю, для себя пожить хотел, опять же афишировать доходы не собирался, отпускник! – Кто, – не поняла я, – почему отпускник? Константин мерзко захихикал: – Анекдот не знаешь? Ну слушай тогда. Стоят рядом два шикарных каменных дома с садом и бассейнами. Хозяева на скамеечке сидят. Один говорит: «Ну, у меня понятно, откуда деньги, я владею нефтяной скважиной, но ты где средства на сладкую жизнь берешь? Ведь работаешь прокурором, так откуда доходы? Зарплата небось копеечная!» Прокурор отвечает: «Жалованье и впрямь копеечное, а вот отпускные хорошие, на них живу». «Да ну? – удивился нефтяной магнат. – Неужели при ерундовом окладе такие отпускные бывают?» Прокурор только ухмыльнулся: «А это смотря кого отпускать!» Ребров тихонечко засмеялся: – Поняла? Видать, у твоего брательника отличные отпускные имелись. Подавив припадок злобы, я спросила: – И кто же тебе про Костина рассказал? И вообще, как ты оказался журналистом, если работаешь агентом? Ребров молчал. – Чего язык проглотил? – Некогда лясы точить, в три часа люди придут договор подписывать, мне пятьсот баксов принесут, между прочим, я живу на комиссионные. – Очень жаль, – вздохнула я, – но я уже сказала, что ты не выйдешь отсюда, пока все не расскажешь. Плакали твои денежки, другому достанутся, тому, кто сегодня подсуетится. – Да говорить нечего, – возмутился Константин, – я подрабатываю в риелторской конторе, на гонорары не прожить… – Давай-ка, дружочек, по порядку, – велела я, – кстати, только от тебя зависит, когда отсюда вырвешься. – И как ты дверь без ключа откроешь? – неожиданно оживился карлик. – Не твое дело, говори быстро. Ребров тяжко вздохнул и решился: – Тут никакого секрета и нет, ничего противозаконного я не делал. Наверное, он очень хотел получить свои комиссионные, потому что быстро-быстро рассказал всю свою биографию. Тягу к печатному слову Костик испытывал всегда, ну, нравился ему до дрожи процесс вождения ручкой по бумаге. Именно ручкой, потому что на компьютер денег у него нет. Ребров рано женился, обзавелся двумя спиногрызами и лишней копейки никогда не имел. Однако и образования у него тоже не было. Правда, после школы пытался поступить на факультет журналистики МГУ, но разве туда без блата пролезешь? Впрочем, в более демократичный полиграфический он тоже не попал, и пришлось Костику идти в армию. И вот тут ему несказанно повезло. Судьба занесла юношу в самую обычную воинскую часть, расположенную в городе Волоколамске. Отчего-то там и слыхом не слыхивали о дедовщине, офицеры были приветливы, а сержанты строги, но справедливы, и кормили хорошо, сытно и даже вкусно. И еще там имелась крохотная типография, где выпускали газету части под немудреным названием «На страже Родины». Стоит ли говорить, что Костя стал сначала самым активным корреспондентом, а потом и главным редактором листка. Дело он поставил так хорошо, что полковник Михалев, начальник воинского соединения, предложил Реброву после окончания службы работу в Москве. Брат Михалева выпускал многотиражную газету в одном из московских НИИ, работающих на оборону. Костик с радостью согласился – так начался его путь к высотам журналистики. Но, честно говоря, далеко Ребров не ушел, трудился в основном в крохотных изданиях, выходивших на плохой бумаге маленьким тиражом. Но в Союз журналистов вступил и заказал себе визитные карточки, на которых стояло: «Константин Ребров, литературный сотрудник, член Союза журналистов СССР». Потом страна развалилась. Вместе с тысячами людей Костя остался без работы. Многотиражные издания тихо отдали богу душу. А в те газеты и журналы, что выросли словно грибы после дождя, его никто брать не хотел. На смену «старым» журналистам приходила новая поросль, и главные редактора интересовались: – Компьютером владеете? На каких иностранных языках разговариваете? Где ваш диплом о высшем образовании? Побарахтавшись в море неприятностей, Ребров пристроился агентом в контору, но занятия «писательством» не бросил. Теперь он был внештатным корреспондентом, приносил статьи и очерки в разные издания. Его печатали, правда, не слишком часто. Прожить на гонорары было невозможно, и основной «кормилицей» стала контора по продаже недвижимости. Но там Константином гордились, считали чуть ли не Львом Толстым, каждую публикацию торжественно вывешивали на специальной доске у входа, и секретарь словно невзначай показывала клиентам газетные вырезки, приговаривая: |