Онлайн книга «Ночь на перекрестке»
|
Она говорила медленно, переводя на французский фразы, предварительно обдуманные на родном языке. — Мы живем здесь, у самой автострады. Это вы знаете. В ночные часы движение не уменьшается. Всегда с восьми вечера начинается проезд грузовиков, везущих продукты на парижский Центральный рынок. От них много шуму. А по субботам к этому прибавляются туристы, которые на собственных машинах едут к берегам Луары и в леса Солони. Вот и выходит, что поневоле просыпаешься от гула моторов, скрипа тормозов, громких выкриков. И если бы этот дом не оказался так дешев… — Вы никогда не слышали о некоем Гольдберге? — Никогда. А за окнами все еще не наступала полная ночь. Ярко зеленел газон, и, казалось, можно было сосчитать все травинки, каждую в отдельности — настолько отчетливо они выделялись. Парк, хотя и сильно запущенный, все же полностью сохранял гармонию красок и очертаний и напоминал оперную декорацию. Каждая группа деревьев, каждое отдельное дерево, даже каждая ветвь — все здесь было на своем, точно рассчитанном месте. Далекий горизонт за просторными полями и крыша одиноко стоящей фермы довершали эту своеобразную пейзажную симфонию, столь характерную для Иль-де-Франса [3] и так хорошо знакомую Мегрэ. Но тут, в гостиной, с ее старинной мебелью и корешками иностранных книг, где произносились непонятные слова, он чувствовал себя непривычно. И вдобавок эти датчане — брат и сестра, в особенности сестра, вносящая во всю ситуацию какую-то диссонирующую нотку… Нотку сладострастия, похотливости, что ли? Хотя ничего провоцирующего в ее поведении вроде бы и не было. Она оставалась совершенно естественной и в жестах, и в позах. Но эта естественность или простота не вязалась со всей «декорацией» гостиной. В такой обстановке еще более естественными комиссару показались бы все те же три старые женщины с их столь экстраординарными особенностями и страстями. — Вы позволите мне осмотреть дом? Карл и Эльза без колебаний согласились. Он взял со стола лампу, а она уселась в кресло. — Пожалуйста, пойдемте со мной. По-моему, вы обретаетесь главным образом в этой гостиной, правда? — Да. Я тут работаю, а сестра проводит большую часть дня тоже здесь. — У вас нет служанки? — Вы уже знаете, сколько я зарабатываю. Это слишком мало, чтобы позволить себе нанять кого-то в услужение. — Кто занимается готовкой? — Я. Карл ответил просто, открыто, без оттенка стыда. Они дошли до конца коридора, и Карл, открыв боковую дверь, осветил кухню. — Простите за беспорядок, — нехотя выдавил он. Но это было больше, чем беспорядок. Кухня являла собой картину полнейшего запустения. Замызганная донельзя спиртовка, вся в пятнах от убежавшего молока, различных соусов и жиров, стояла на столе, покрытом изодранной клеенкой. Огрызки хлеба, съеденный наполовину эскалоп на сковородке, поставленной прямо на стол. В мойке — груда грязной посуды. Когда они вернулись в коридор, Мегрэ заглянул в гостиную, уже ничем не освещенную. Светилась только горящая сигарета Эльзы. — Мы не пользуемся ни столовой, ни малой гостиной — и та, и другая расположены со стороны фасада. Желаете посмотреть? Лампа осветила довольно приличный паркет, тесно сдвинутую мебель, рассыпанный по полу картофель. Ставни были закрыты. — Наши комнаты наверху. По широкой лестнице они пошли наверх. Одна ступенька жалобно скрипнула. Мегрэ ощутил аромат духов, усиливающийся по мере подъема. — Вот моя комната, — сказал Карл. Простой волосяной матрац, брошенный прямо на пол, заменял диван. Элементарный туалетный столик. Большой шкаф в стиле Людовика XV. Пепельница, до краев заполненная окурками. — Вы много курите? — Да, по утрам, когда читаю в постели. Тут я выкуриваю десятка три сигарет. Указав на дверь прямо напротив, Карл выпалил: — А вот это комната моей сестры. Но он не открыл ее. Мегрэ повернул круглую ручку и отворил эту дверь. На лице Карла обозначилось недовольство. Он по-прежнему держал в руке керосиновую лампу, однако явно не желал подойти к комнате Эльзы и осветить ее. Запах духов был здесь настолько одуряющим, что перехватывало дыхание. Во всем доме не было и намека на какой-то стиль, на порядок и уж менее всего на роскошь. Стойбище, где люди пользуются случайными остатками старины… Но Мегрэ интуитивно догадался, что комната, куда он сейчас войдет и где заиграли светотени, подобна оазису. В ней, вероятно, тепло, мягко и вообще очень уютно. Шкуры различных зверей полностью скрывали паркет. Особенно хорошо смотрелась пышная тигровая шкура, брошенная у кровати из эбенового дерева, обитого черным бархатом. На бархате — смятое шелковое белье. Андерсен незаметно, не выпуская из рук лампу, прошел в глубь коридора, и Мегрэ последовал за ним. — У нас есть еще три незанятые комнаты. — Значит, только комната вашей сестры выходит окнами на шоссе? Карл не ответил и жестом показал на узкую лестницу. — Это лестница черного хода. Мы ею не пользуемся. Если хотите посмотреть гараж… В пляшущем огне лампы они спустились друг за другом на первый этаж. Единственной светящейся точкой в гостиной все еще был красный огонек сигареты. Теперь, благодаря лампе Андерсена, здесь стало светло. Эльза, полулежа в кресле, устремила равнодушный взгляд на обоих мужчин. — Карл, неужели вы так и не предложили комиссару чашку чаю? — Благодарю, мадемуазель, я никогда не пью чай… — А я бы выпила… Может, вас устроит виски? Или… Карл, прошу вас… И Карл, смущаясь и суетясь, поставил лампу на стол, включил небольшую электроплитку, стоявшую под серебряным чайником. — Что позволите предложить вам, комиссар? Мегрэ не знал, чему приписать свое беспокойство. Здесь царил своеобразный, интимный беспорядок. На мольберте пестрел эскиз — распустившиеся крупные цветы с фиолетовыми лепестками. — Итак, — сказал он, — сперва кто-то похитил автомобиль господина Мишонне. В нем убили Гольдберга, после чего перегнали в ваш гараж. А ваш автомобиль переправили в гараж страхового агента. — Непостижимо, не правда ли? Эльза произнесла эти слова мягким напевным голосом и закурила новую сигарету. — Мой брат говорил, что нам предъявят обвинение: покойника ведь нашли у нас. Карл даже хотел бежать. Но я не захотела. Я уверена, все поймут, что, если бы мы действительно совершили убийство, для нас не имело бы никакого смысла… |