Книга Кровавое Эхо, страница 25 – Ли Чайлд

– Моя мама ходила в школу в Калифорнии.

– Калифорния тоже есть на карте. Найди Техас и посмотри налево.

Он заметил, что она смотрит на свои руки, пытаясь вспомнить, которая из них правая, а которая левая. Затем она подняла голову и взглянула ему через плечо. Ричер обернулся и обнаружил, что Кармен возвращается, но ей пришлось задержаться из-за компании торговых агентов, которые как раз в этот момент начали подниматься, выбираясь из своей кабинки. Она подождала, когда они дойдут до двери и освободят проход, затем быстро подошла к столику и села одним грациозным движением. Она прижалась к Элли, обняла ее одной рукой, а другой принялась щекотать, получив в награду радостный визг. Официантка рассчиталась с тремя посетителями и подошла к ним с блокнотом и карандашом в руках.

– Три кока-колы с мороженым, пожалуйста, – громко и четко проговорила Элли.

Официантка записала заказ, сказала:

– Сейчас принесу, дорогая, – и ушла.

– Нормально? – спросила Кармен.

Ричер кивнул. Как и запах начальной школы, он помнил вкус этого напитка. Впервые он попробовал кока-колу в Берлине, в гарнизонной столовой, низком куонсетском [9] ангаре, оставшемся после оккупации города четырьмя странами. Стоял теплый летний день, никаких кондиционеров не было, и Ричер помнил ощущение горячей кожи и пузырьков, щекочущих нос.

– Вообще-то это глупо, – заявила Элли. – Мороженое плавает в кока-коле, значит, оно должно называться «мороженое с кока-колой».

Ричер улыбнулся, вспомнив, что в ее возрасте думал примерно так же и был возмущен и удивлен нелогичностью мира, в котором он должен жить.

– Совсем как начальная школа, – сказал он. – Начальная – значит легкая, так считается. Но я помню, что мне было совсем не легко, и я тогда думал, что школа должна называться «трудная школа».

Элли с серьезным видом посмотрела на него и сказала:

– А мне она не кажется трудной. Но может, в океане учиться сложнее.

– Или ты умнее меня.

Она задумалась над его словами.

– Я умнее некоторых ребят, – сказала она. – Например, умнее Пегги. Она застряла на словах из трех букв, а еще она думает, что слово «зоопарк» пишется с большой буквы.

У Ричера не нашлось подходящего ответа, и он надеялся, что Кармен ему поможет, но тут появилась официантка с оловянным подносом, на котором стояли три высоких бокала. Она с церемонным видом поставила их на стол, прошептала Элли: «Наслаждайся» – и ушла. Но бокалы оказались примерно в фут высотой, да еще соломка добавляла шесть дюймов, а подбородок Элли едва доставал до стола, так что ее рот был далеко от того места, где ему хотелось быть.

– Хочешь, я подержу? – спросила Кармен. – Или встанешь на колени?

Элли задумалась, и Ричер понял, что эта малышка не принимает легких поспешных решений. В этом она была чем-то похожа на него. Он всегда слишком серьезно относился к окружающему миру. Дети в каждой новой школе потешались над ним, правда, как правило, всего один раз.

– Я встану на колени, – сказала она наконец.

Получилось не совсем на колени. Элли встала на виниловую скамейку и наклонилась над столом, опершись ладонями возле основания бокала и наклонив над ним голову. Отличный способ, не хуже любого другого, подумал Ричер. Она начала втягивать в себя кока-колу, и он посмотрел на свой бокал, где плавал круглый жирный шарик мороженого. Кола оказалась слишком сладкой, словно ее сделали из разведенного в неправильной пропорции сиропа. Пузырьки были огромными и какими-то искусственными. Вкус у всего этого был ужасающий. Ничего общего с детскими воспоминаниями о летнем дне в Германии.

– Вам не нравится? – спросила Элли.

У нее был полный рот, и она слегка забрызгала его рукав.

– Я ничего не сказал.

– Вы сделали смешное лицо.

– Слишком сладко, – ответил Ричер. – Я боюсь за свои зубы. Да и твоим тоже не поздоровится.

Элли скорчила гримасу, словно показывала зубы дантисту.

– Не имеет значения, – заявила она. – Они все равно выпадут. У Пегги уже два выпало.

Затем она снова наклонилась к своему бокалу и допила кока-колу, а потом принялась тыкать в дно соломкой, пока мороженое не растаяло, и тогда она его тоже высосала.

– Если хотите, я могу и ваше допить, – предложила она.

– Нет, тебя вытошнит в машине, – сказала ее мать.

– Не вытошнит, честное слово.

– Нет, – повторила Кармен. – А теперь сходи в туалет, ладно? До дома далеко.

– Я уже ходила, – возразила Элли. – Мы всегда ходим в школе, перед тем как выйти на улицу. Строем. Нам приходится. Водителю автобуса не нравится, когда мы писаем на сиденья.

Она с довольным видом рассмеялась.

– Элли! – возмутилась Кармен.

– Извини, мама. Но так делают только мальчики. Я бы никогда не стала.

– Все равно сходи еще раз, ладно?

Элли театрально закатила глаза, перебралась через колени матери и помчалась в заднюю часть кафе. Ричер положил пять долларов на счет.

– Замечательная девочка, – сказал он.

– Я тоже так думаю, – проговорила Кармен. – Ну, по большей части.

– Очень умная.

– Умнее меня, это точно, – кивнув, сказала она.

Он не стал ничего отвечать, просто сидел и наблюдал за тем, как погрустнели ее глаза.

– Спасибо вам за угощение, – поблагодарила его Кармен.

– Я получил удовольствие. И новые впечатления, – ответил он, пожав плечами. – По-моему, я еще никогда не покупал кока-колу ребенку.

– Значит, у вас нет своих детей.

– Как-то не получилось.

– Ни племянников, ни племянниц? Ни маленьких кузенов?

Он покачал головой.

– Я сам был ребенком, – сказал он. – Когда-то очень давно. Если не считать моих собственных воспоминаний, я об этом почти ничего не знаю.

– Через пару дней с нами Элли научит вас такому количеству самых разных вещей, что вы удивитесь. Да вы и сами, наверное, это поняли.

Она посмотрела мимо него, и он услышал шаги Элли. Пол был старым, под вспучившимся линолеумом завелись воздушные карманы, и ее башмачки издавали чавкающие звуки.

– Мама, поехали, – позвала она.

– Мистер Ричер тоже поедет с нами, – сказала Кармен. – Он будет ухаживать за лошадьми.