Книга Кот госпожи Брюховец, страница 5 – Елена Басманова

– Добрый день, Мария Николаевна, – потупился Бричкин, – дело сложнее, чем я думал. Вынужден был взять из залога три рубля, собрал банду малолетних сорванцов и заставил их прочесать ближайшие подвалы, чердаки, крыши. Две дюжины котов приволокли, да все не тех.

– Котов приносили сюда? – Мура принюхалась: кошачьих запахов не ощущалось.

– До этого не дошло, Мария Николаевна, – вздохнул Бричкин.

– А как вы узнали, что коты не те? Вы носили их к госпоже Брюховец?

– Клиента понапрасну не тревожили. Есть описание особых примет: черный, пушистый, белые «носочки» и белый «галстучек».

– Что ж тут особого?

Мура обмахивалась шляпкой и рассеянно обводила взором пустые стены конторы: не повесить ли внушительные портреты? Императора Николая II? Петра Великого? Градоначальника Клейгельса?

– На Василии надет ошейник, серебряная цепочка с топазом. Ни у одного из пойманных котов не обнаружили.

– Серебряная цепочка? С топазом? – Мура приподняла левую бровь. – Зачем?

– Клиентка утверждает, – господин Бричкин решился присесть, – что топаз благотворно действует на живой организм, продлевает жизнь, ведет к долголетию. Да вот извольте сами убедиться, протокол вчерашней беседы.

Два листка бумаги являли собой чудо каллиграфии. Погрузившись в документ, Мура узнала, что Василий – потомок любимого кота Царя-Освободителя, его мать жила в апартаментах Зимнего дворца, котенком он был пожалован коллежскому советнику Брюховцу за особые заслуги. Родословная Василия восходит к священным кошкам фараона Хеопса; родоначальником российской династии был кот, привезенный для Петра Великого специально из Египта. Госпожа Брюховец склонялась к мысли, что кота похитили: любая из ее подруг или дам, проживающих по соседству. Жизнь Василия госпожа Брюховец оценивала в триста рублей золотом. Пораженная родословной кота, Мура подняла глаза на Софрона Ильича.

– Когда я служил в артиллерии, – начал смущенно Бричкин, – был у нас в полку один чудак, из южных краев. Он пережил в детстве страшное потрясение. В соседнем домишке жила ведьма, и когда настал ее час умирать, обернулась черной кошкой и вспрыгнула ему, спящему, на голову. Едва оторвал проклятую. Родители говорили, что это ему приснилось. Он же считал, что ведьмаческая душа хотела в него вселиться, искала старуха перед смертью, кому свою черную магию передать. В черных кошках есть что-то мистическое.

– Странные заявления... Особенно родословная... – осторожно заметила Мура, не жалующая мистику.

– Вы скоро убедитесь, Мария Николаевна, – наша клиентка дама добропорядочная. С минуту на минуту явится.

Мура вскочила и устремилась в смежную комнату, где она устроила склад вещей, необходимых для сыскной деятельности: кое-какая одежонка для нее и Софрона Ильича, накладки, парики, коробка с театральным гримом, корзины, мешки, бинокль, набор луп, веревки, свечи, спички, фонарь... Мура накинула поверх светлого платья темный жакет с крупными пуговицами, водрузила на нос круглые очки в стальной оправе. Зеркало на стене подтвердило, что выглядит она, как и полагается исполнительной серьезной служащей. Мура повертелась, осмотрела себя в разных ракурсах, постаралась придать лицу унылое выражение.

Когда она вышла из своего убежища, на стуле перед Софроном Ильичом сидела дородная, лет пятидесяти, дама, туго затянутая в палевое шелковое платье: неприступная башня в кружевах, бантах и оборках, распространявшая удушливый аромат тубероз. Темные волосы пышным валиком лежали над невысоким лбом, над маленькими бескровными ушками. Огромная шляпа сидела на темени так уверенно, будто родилась вместе с хозяйкой. Немного отвислые щеки дамы, испещренные красными прожилками кровеносных сосудов, дрожали, она закусила верхнюю губу и вынимала платок из-за обшлага рукава.

Мура шмыгнула мимо и пристроилась за столиком так, чтобы хорошо видеть господина Бричкина и клиентку.

– Дорогая мадам, – нависая над столом и с сочувствием глядя на даму, проникновенно говорил Бричкин. – Мы понимаем всю важность доверенного нам дела. Увы, первичное обследование окрестностей результата не принесло, трудились в поте лица всю ночь и утро, обследовали пядь за пядью крыши и чердаки, подвалы и помойки...

– Он умрет с голоду, – всхлипнула клиентка, – он ест только парную печенку, тушенные в сметане куриные крылышки и свежий творог. Муж не переживет, он человек в летах, у него слабое сердце, он и сейчас лежит в постели, тоскует.

– Я самолично посетил квартиры подозреваемых дам. Могу сказать со всей определенностью, на том участке, где вы проживаете, Василия нет. Не имел ли он склонности к дальним прогулкам? Не отлучился ли по амурным делам?

– Вы намекаете, что он прельстился какой-нибудь помоечной Муркой? – истерично взвизгнула дама.

Мария Николаевна вздрогнула и заерзала на стуле. Бричкин покосился на нее.

Голос женщины дрожал, но слезы исчезли. По всей видимости, дрожь была вызвана нарастающим негодованием.

– Мы предложили вам наивыгоднейшие условия! И имеем полное право рассчитывать на положительный результат.

– Совершенно согласен, дорогая госпожа Брюховец, совершенно согласен. – Бричкин, умильно улыбаясь, заторопился. – Все сделаем как нельзя лучше. Потерпите. Обещаю вам, вы не пожалеете.

Дама окинула его суровым взором:

– Что вы намерены предпринять?

– Возможно, Василий зашел на чужую территорию. Возможно, ему пришлось вступать в боевые действия с другими котами. Возможно, во время драки с его шеи слетела цепочка с топазом. ..

– Дальше?

– Цепочку наверняка найдут и сбудут ювелиру: она коротенькая, не для человека. Мы опросим ювелиров, выясним, кто принес находку. Узнаем место драки. И всех котов в носочках да с боевыми ранами принесем вам.

– В моем Василии около пуда! – негодующе возразила клиентка.

– Гм, да, – крякнул Бричкин. – Он мог одержать внушительную победу. Не опросить ли дворников, может, находили в своих владениях котов, скончавшихся от ран?

– Этот вариант я не исключаю, – с достоинством поощрила собеседника клиентка. – Но ювелиров и дворников недостаточно.

– Готов выполнить все ваши указания, госпожа Брюховец. – Софрон принял бравый вид.

– Направьте агентов в Физиологическую лабораторию к извергу Павлову. У вас барышня без дела сидит.

Мура перестала записывать и исподлобья взглянула на клиентку, направившую в ее сторону шелковый сложенный зонт чудовищной длины.

– Народ ныне циничный, без принципов. В голосе посетительницы зазвучали железные нотки. – Господин Павлов платит по тридцать сребреников за животных для своих опытов.

– Господин Павлов проводит эксперименты на собаках, – осторожно возразил Бричкин, – и я не уверен, что каждую собаку можно уравнивать с Сыном Божьим...