Книга Кот госпожи Брюховец, страница 8 – Елена Басманова

Он послал своего помощника, молоденького претендента на судебные должности Павла Мироновича Тернова на розыск подозрительных завсегдатаев «Аквариума», а сам отправился в Судебную палату.

Вернулся к себе в кабинет к вечеру. Около двери с табличкой «Судебный следователь участка №2» томились три молодых человека, беспокойно пялясь на проносившихся по просторному коридору курьеров в форменной одежде, на разномастного вида публику, восседавшую на скамьях. Все трое были в изрядном подпитии.

В кабинете письмоводитель Поликарп Христофорович сообщил своему начальнику, что Петр Родосский, Михаил Фрахтенберг и Густав Оттон обнаружены в «Аквариуме».

Вирхов попросил пригласить первым знаменитого велосипедиста: звезда велодромов заметно нервничал, но, главное, по возрасту господин Родосский был ближе всех к погибшему купчику, не исключалось, что между ними сложились дружеские отношения. Велосипедист казался и менее пьяным, чем его старшие товарищи.

– Рассказывайте, господин Родосский, – начал Вирхов, когда молодой человек угнездился на казенном стуле для посетителей. – Что вам известно о происшествии, имевшем место сегодня в Воздухоплавательном парке при подъеме воздушного шара «Генерал Ванновский»?

– Ничего, – вздохнул Петя. – Степана жалко. Он был кроткого нрава. Не обижался, когда мы над ним подтрунивали.

Лицо преуспевающего велосипедиста, несмотря на неумеренные возлияния, сохраняло бело-розовый, по-девичьи нежный цвет, серые глаза под светлыми ресницами смотрели доверчиво, золотистые усики оттеняли яркость припухлых, как у ребенка, губ. Нога в светлом замшевом ботинке, выпроставшись из-под задранной белой брючины, предательски дрожала.

– Кто был инициатором поездки в парк?

– Кто? – Петя задумался. – Кажется, Дашка, то есть Дарья Прынникова. Ей очень хотелось посмотреть. А может быть, ее кто-нибудь подбил, Платоша, например. То есть господин Глинский. Он служит в Эрмитаже.

– А он интересуется воздухоплаванием?

– Вряд ли, просто любит всякие диковинки. Но я могу и ошибаться. Одно скажу точно – я не хотел ехать на праздник, мне хватает впечатлений на велодроме.

– Читал, читал в газетах о ваших спортивных подвигах, господин Родосский. –Вирхов испытующе смотрел на велосипедиста. – Вы где-нибудь учитесь, служите?

Петя покраснел:

– Пришлось оставить третий курс Технологического института. Из-за отсутствия необходимых средств. Посвятил себя спорту.

– Так-так, – побарабанил пальцами по столешнице Вирхов. – На легкие деньги позарились?

– Но это временно, пока не накоплю средств на продолжение учения, – неуверенно сказал Петя. – О моих способностях поощрительно отзывались такие уважаемые люди, как профессор Муромцев.

– Да? – поднял плоские белесые брови Вирхов.

– Можете справиться у его дочери, Марии Николаевны. Она, кстати, тоже посетила воздухоплавательный праздник...

– Справлюсь, справлюсь, голубчик, не сомневайтесь.

Вирхов вытер со лба пот – лето в Петербурге выдалось жарким, духота утомляла.

– А что за деревянный футляр был в руках господина Студенцова?

– Ума не приложу. – Петя сцепил пальцы обеих рук. –До сих пор дрожь ужаса не могу унять, простите. Он с этим футляром все утро таскался, и в экипаже вместе с нами ехал. Так это была бомба?

– Как вы думаете, господин Родосский, – вы же хорошо знали господина Студенцова! – его не преследовало желание покончить жизнь самоубийством?

– Степан никогда не взял бы грех на душу.

– У него были враги?

– Если и были, таких не знаю. Его любили...

– А у него могли быть мотивы для убийства батюшки?

Вирхов обратился к своему любимому методу допроса: «буря и натиск» – он состоял в том, чтобы как можно увереннее нагнетать в уме допрашиваемого самые умопомрачительные, самые невероятные версии и мотивы, да так, чтобы тот не выдержал напряжения, сорвался и сам выдал себя. Сейчас Вирхов надеялся извлечь из велогонщика мало-мальски полезную информацию.

Округлое лицо спортивной звезды вытянулось, в глазах появилось неподдельное удивление:

– Да что вы! Я никогда не слышал, чтобы Степан неуважительно отзывался о духовном сословии. Он набожный был, до глупости.

– Как это? – Вирхов нахмурился.

– Простите, если неловко выразился. Но мы над ним частенько потешались: он на каждый купол истово крестился, Священное Писание цитировал в неподходящих ситуациях. В «Аквариуме», например, когда шансонетку какую улещивал...

Вирхов успел навести справки о семье Степана Студенцова. Потомственные купцы Студенцовы издавна держали ковровую лавку в Гостином дворе, торговали честно, преуспевали. Отец погибшего, Кузьма Степанович Студенцов, – человек набожный, усердный прихожанин Спаса на Сенной, не пропускал ни одной праздничной службы. Если позволяли дела, выстаивал либо заутреню, либо вечерню, а нет, так заглядывал в гостинодворскую часовню Христа Спасителя. Единственного сына воспитывал в строгости, намеревался пустить по коммерческой линии. Но наследник надежд не оправдал: Коммерческое училище бросил, связался с дурной компанией, прожигал жизнь, не вылезал из «Аквариума», новодеревенских кабаков, крутился вокруг велодромов. К воздухоплаванию интереса не проявлял. Питал слабость к шансонеткам. Отец его проклял, второй год сына на порог дома не пускал.

– А в каких отношениях погибший был с Дарьей Прынниковой?

– Ее все зовут Дашка-Зверек. Шустрая, грызуна напоминает. Она всегда прибивается к тому, у кого есть деньги.

Юный губошлеп протрезвел, бело-розовое лицо приняло несчастное выражение.

–И к вам? – прямо спросил Вирхов.

– Мне от ее щедрот перепадает, если на велодроме фортуна улыбнется. Гонорары за победу ее привлекают.

– Так велики? – Вирхов не мог скрыть сомнения.

– В последнее время, как спонсором наших соревнований стал Американский Дом бриллиантов Тэт, жаловаться не приходится.

Вирхов пытался разложить в голове полученную информацию по полочкам.

– Вы мне не ответили, Дашка-Зверек оказывала знаки внимания господину Студенцову?

– Вела искусную игру, – усмехнулся Петя, – не гнала, но и не слишком приближала. Ждала, пока отец Степана смилостивится и вернет сына в права наследства. А наследство, судя по всему, недурное.

– Вы считаете, Дашка не была заинтересована в смерти вашего приятеля и отца Онуфрия? – Петя растерянно вытаращился. – А где она может быть? Ни дома, ни в «Аквариуме» разыскать ее не удалось, – продолжил Вирхов.

– Может быть, за город уехала? – неуверенно предположил Петя. – В Сестрорецк?