Онлайн книга «Потоп»
|
— Я попросил бы вас, — парировал врач. — Мне все равно, кто он такой. Для меня он всего-навсего пациент. — Да ладно, — отмахнулся Влад. — Небось это стоит огромных деньжищ. Такими экспериментами заниматься не нам. Пускай проплачивают его хозяева. А им будет проще сэкономить — сдается мне. «Тоже, Дон Кихот. С эким пафосом произнес-то. Гордится собой. Пациенты, доктор, бывают разные». Но Рокотов не сказал этого вслух. Коротаев, лежавший под простыней на каталке, отлично их слышал. В тюрьме он много читал, самые разные книги, а потому позволил себе вольность. — У меня отлично развита слуховая репрезентативная система, — проговорил он негромко. Тут даже доктор смутился. — Что, — осторожно спросил он, — у вас хорошо развито? — Репродуктивная система? — подхватил Рокотов. — Это мы исправим при следующей встрече… — Вы идиот, — выдавилось из пациента. Речь давалась ему, сжигаемому болью, с великим трудом. — Вы в состоянии думать лишь о примитивных вещах. Не выше сапога. У человека есть разные репрезентативные системы… Один познает мир зрением, другой слухом, третий ощущениями… Поэтому первый, к примеру, скажет: «Я вижу, что вы идиот», а второй — «Я слышу, что вы идиот», а третий — «Я чувствую, что вы идиот…» — Я все хорошо понял, — отозвался Рокотов. — Какой тяжелый больной! Хорошо! Я оставлю репродуктивную систему напоследок. Сперва я сделаю из тебя великого немого… лучше — глухонемого… — Прекратите, он под действием препаратов, — вмешался офтальмолог. — А когда он под ними не был? — удивился Рокотов. — Вот и отлично, что действуют препараты… Вы не жалейте лекарств-то, а то он очень прыткий. Он не знал, что Коротаев за всю свою жизнь схавал столько разнообразнейшей химии, что обычные дозы на него практически не действовали, — требовались слоновьи. — Да… — Ясеневский задумчиво почесал подбородок и негромко, чтобы не тревожить слуховую репрезентативную систему пострадавшего, попросил: — Они под препаратами разговорчивые… Можно с ним побеседовать минут десять-пятнадцать? Хирург выглядел крайне недовольным. Но и он понимал, что речь идет о серьезных вещах. Он знал, кого привезли и откуда. — Хорошо, — вымолвил он нехотя. — Мы ему добавим, если что. Но не дольше… — Тогда оставьте нас ненадолго, если это возможно, — как можно умильнее попросил Ясеневский. — Мы прямо здесь. — Я надеюсь, что без дополнительного рукоприкладства, — тихо предупредил врач. — Об этом можете не беспокоиться. — Только ногами, — пробормотал Влад так, чтобы доктор не услышал. Хирург, шмыгнув носом под маской, вышел, затворил за собой двери, и они остались в предоперационной втроем. Рокотов, намучившийся в респираторе и очках, приспустил повязку. — Не ссы, я не заразный, — успокоил он Коротаева, забыв, что тому не видно. — Я зубы сегодня почистил… Коротаев коротко, как обязывала фамилия, послал его на три буквы. Влад не обиделся: — Тебе, куриная слепота, ломятся две увлекательные перспективы. Первая: тебе зализывают поврежденные места, а бритвы вручают вместо безграмотно выпущенных пуль. На память. Вроде орденов, носить на шее вместо креста. И твои подельники тебя пришивают уже окончательно, потому что черт тебя разберет — может быть, ты раскололся? Под действием препаратов. У нас и свои найдутся — та же сыворотка правды. Верно я говорю? — обратился он к генералу. — Очень верно говоришь, — утвердительно затрубил тот. Ясеневский не стал снимать маску — вероятно, боялся обратного: подцепить какую-нибудь глазную инфекцию. У него и так уже с возрастом ухудшилось зрение, а от постоянного чтения документов глаза все сильнее слезились. Он бы с радостью натянул ее и повыше, до бровей. Признаться откровенно, генерал до смерти боялся любой медицины. Но тщательно это скрывал. — Вторая перспектива нисколько не соблазнительнее, — продолжил Рокотов. — Никто тебя не пришивает, и отправляешься ты под суд. И шьют тебе там организацию банды — раз. Двойное убийство как минимум — это два… Вырисовывается пожизненное. Всю жизнь под замком да без книжек с картинками — это ой как неприятно… Коротаев чуть шевельнулся. — Хватит гнилого базара, — проскрежетал он. — К делу! Чего тебе надо, такому козырному? — Козырному ужасно хочется выяснить, что затевала ваша шайка под крышей несчастного Касьяна Михайловича Боровикова, лишившегося кое-какого имущества, а вдобавок и старого друга. И какова его степень участия в ваших планах. — Ах вот чего хочется козырному… — Действительно, препараты, которые используют с целью премедикации, развязывают язык. Но не всегда в ту сторону. В какой-то мере они все же действовали и на пропитанного наркотой Коротаева. — Так я тебе… я ведь тебя начальником не назову, не дождешься… я тебе так скажу: мне все едино. Все, что ты мне сейчас набрехал. Глаза мне залечат, видеть я не буду, но голову ты мне оставил целой, и она покуда неплохо соображает. А это среди моих, как ты глупо выразился, подельников очень ценится. Я пригожусь им и куриной слепотой. Меня выпишут… — Погрузят в специальный транспорт, — подхватил Ясеневский. — Именно. Погрузят в специальный транспорт и увезут, но только не под суд, как вам сдуру мечтается, а в другое место. И там я потрачу всю жизнь, но отыщу возможность пройтись по всем твоим репрезентативным системам, господин дознаватель… Рокотов усмехнулся: — Я ведь могу осложнить докторам работу и надавить на повязку. Меня беспокоит состояние твоей сетчатки. Что, если ее не задело? Маловероятно, но вдруг? — Дави сколько хочешь. Бритвы уже вынули. — У меня этого добра вдоволь… — Тогда под суд мы отправимся вместе… или как раз туда, куда я намылился… тоже вместе, и лучше бы тебе под суд… — Скажи одно — депутат засвечен? — вмешался в их благочестивую беседу генерал Ясеневский. — Ваш депутат — блаженный, — ответил Коротаев после короткого раздумья. — Это признание мне ничем не грозит, потому что у вас таких большинство. Дурак дураком. Любит выпить и потрахаться да о России порассуждать. — А как он о ней рассуждает? Коротаев даже рассмеялся слабым смехом: — Как еще о ней рассуждать? Бардак, помойка, планетарный отстойник… — Ишь какую лексику применяет, — удивился Рокотов. — Планетарный, надо же. — Так наслушался от вашего академика, — объяснил бывший начальник службы безопасности. — Это он все заливался про планиды, кометы, звезды… У меня, считай, благодаря ему соорудилось высшее астрономическое образование. Вот только в телескоп не заглянуть уже, жалко… |