Онлайн книга «Потоп»
|
— Ну что вы, — нехорошо улыбнулся генерал Ясеневский, без приглашения садясь в барское кресло. — Что вы! Какие рюмочки! Разве что поминальные, с хлебушком сверху… — Несчастный Лазарь, — мгновенно затосковал Касьян Михайлович. — Вон, уж налита. — Он кивнул на письменный стол, где стояла фотография совсем молодого Лазаря Генриховича, перечеркнутая черной полоской. Перед портретом и вправду стояла рюмка водки, накрытая хлебом. «А он хитрый, — внезапно подумал Рокотов. — И то правда: не каждый безумец — дурак». — Да нет, не по нему на сей раз, — вздохнул полковник. — Трупы-то выудили? Отправили на экспертизу? Боровиков промолчал. — Да и не рюмочки, — Ясеневский постепенно повышал голос, а депутат вжимался в кресло напротив. Влад с интересом следил за этими метаморфозами. — Бочоночки, Касьян Михайлович! А сверху — караваи!.. Не о рюмочках речь! Не масштабно это, не государственно — рюмочки!.. Больно многих поминать придется! — Я вас не понимаю, — медленно проговорил Боровиков. — Хлебные, — мягко сказал Ясеневский. — Ржаные. Или пшеничные. Вы какие предпочитаете? — Какие бочоночки? — О, это будут поминальные бочонки с очень экзотическим напитком. Он называется «Ассоль». Вам не приходилось отведать? Алые паруса в глазах и на горизонте! Поначалу. Потом, как всегда, тяжкое похмелье. — Впервые слышу, — твердо ответил Касьян Михайлович. — А может быть, оно и так, — вдруг согласился генерал. — Вы же человек не от мира сего… Откуда вам знать все про все… Вашим мнением не заинтересовались. — Я попросил бы вас все же… Трясущейся рукой Боровиков полез в карман халата: депутатское удостоверение он держал прямо там. Копию. Ламинированную. — И совершенно напрасно сделали бы это, потому что никакие ваши просьбы я не удовлетворю… В бочонках, которые я вам назвал, содержится опасная дрянь. Эту дрянь собираются распылить над вашим родным городом… — Над Зеленогорском? — испуганно спросил Боровиков, даже задержав движение руки. — Да вы и вправду маньяк. Над Питером. Поднимется волна, и Питер потонет — вы это понимаете? А многие жители будут дополнительно отравлены… — Да? — легко отозвался Боровиков. — Ну и отлично. Ему уже давно пора ложиться на грунт. Рокотов невольно привстал, но Ясеневский жестом остановил его. — Касьян Михайлович, — Он привстал, налил хозяину, себе не стал. — Ведь вы человек добродушный, не злой. Откуда вдруг взялась такая кровожадность? Вам наплевать на своих сограждан? Я сознательно избегаю слова «избирателей». На лбу Боровикова вздулась такая фиолетовая жила, что даже видавшему виды Рокотову стало не по себе. «Сейчас кондратий хватит», — обреченно подумал он. Он понял, что Ясеневский целенаправленно и безжалостно актуализировал одну из сверхценных идей Касьяна Михайловича. Депутат вскочил на ноги. Стакан опрокинулся. — Да вы знаете?! — заорал он. — С вашей дамбой! С вашими финтифлюшками! Все утонут рано или поздно! Город должен был быть выстроен здесь… — Но Петр уже умер, — мягко напомнил ему генерал. — Или вы готовы сию минуту заявить, что вы и есть Петр? Если так, то… Это напоминание в сочетании с комментарием не произвело на думца никакого впечатления. — Заговор! — завопил он на весь дом. — Шведские козни! Я уверен, что они и сейчас… — Помилуйте… «Блин, еще на шведов свалят свое бурение», — озабоченно подумал Рокотов, хотя и не представлял себе, как такое возможно. Международный скандал… Может быть, цель в этом? Да ну! Бред, оказывается, штука заразная. Внезапно глаза депутата стали красными. Он пригнулся, скрючил пальцы и чуть ли не двинулся к гостям на четвереньках. Голос его приобрел шипящие, змеиные нотки. — Все равно граду быть, — прошипел он негромко. — Здесь. Вот на этом самом месте. — Вы сумасшедший, — коротко резюмировал Ясеневский и встал. — Во дворе дежурят врачи. Влад, кликни их. — Ах, сумасшедший? Так быть посему! Вот как ведут себя сумасшедшие! Запеленать меня решили? Не получится! И всей своей тушей Касьян Михайлович врезался в оконную раму. Господь хранит дураков, пьяниц и, вероятно, иногда — сумасшедших. Зачем — неведомо, ведь Бог лишает рассудка, когда намеревается наказать. С другой стороны — блаженны нищие духом… В общем, сущая неразбериха с этими душами. Окрестности наполнились стеклянным звоном. Кто-то из нового персонала уже готовил оружие, подозревая очередное нападение. По пологому скату крыши Боровиков скатился в кусты крыжовника. Оттуда, все в том же халате, он опрометью бросился бежать к воротам. Сцена была, скорее, комической: в проеме — санитары с растопыренными руками, наподобие вратарей, на которых мчится разгоряченный форвард. Он расшвырял их как котят. Ясеневский, глядя, как за Боровиковым гонится Влад, отдавал распоряжения в рацию. Влад не санитары, ему легче. Прыжок — и несильный удар по затылку. Да и весил Рокотов немало — через секунду депутат Госдумы Касьян Михайлович Боровиков уже лежал ничком в пыли и терпеливо ждал, когда ему скрутят руки. Их бы скрутили, не ударь в сантиметре от Влада пуля. Он тут же скатился в канаву и залег там, санитары бросились врассыпную, охрана еще только выбегала на позицию, а Боровиков уже вновь, как ни в чем не бывало, бежал себе, теперь уже по шоссе. Он махал руками, выкрикивая попутку. Кто-то сердобольный, на беду, помог ему. — Номера! — крикнул Рокотов, не поднимая головы. — Номера запомните! * * * Фонтанчик пыли взметнулся возле его левого виска, оцарапав кожу. Снова снайпер. Вероятно, тот же, что завалил Шныгу. Значит, теперь мишень — это он. Высоко же его ценят на думском-то уровне. Ну поглядим. Позиция была крайне неудобной, Влад еще раз перекатился и успел лишь прикрыться створкой ворот. Но высовываться все равно придется. Такое выжидание может длиться часами. — Влад, — заговорила рация в кармане голосом Ясеневского. — Тебя прикроют. Сейчас тут пройдутся крупным калибром, и он притихнет. Ты видел, откуда стреляли? — Во второй раз засек. — Молодец. Жди. Как пойдет круговая стрельба, сразу выходи на цель. — Вас понял, жду. Скоро солнечный зеленогорский день разорвала оглушительная пальба. Прыснули белки и зайцы, умолкли птицы, посыпалось зеленое крошево. |