Онлайн книга «Крестом и булатом. Атака»
|
* * * – Де-жа-вю! – серьезно сказал Гоблин, подъехавший к дому номер восемнадцать по Можайской улице. У парадного подъезда теперь стояла не одна, а три желто-синие милицейские машины, а из окон на втором этаже неслось невнятное бормотание, изредка прерываемое вскриками и глухими шлепающими ударами. Как будто в помещении Издательского Дома «Нева» открылся цех по производству говяжьих и свиных отбивных. Возле скопления «мусоровозов» никого не было. Чернов вышел из своего «Гранд-Чероки» и посмотрел вверх. В глубине комнаты метались какие-то тени. Из двери на улицу вывалился потный раскрасневшийся лейтенант. – Снова ты? – удивился журналист. – Я, я! – милиционер был в ярости. – Но теперь в качестве усиления! Следак лично приехал! – И что? – Вроде поймали… – Кого? – Да убийцу, будь он неладен! Я сам не присутствовал… Следак еще группу с телевидения пригласил. Все там, – лейтенант махнул рукой. – А-а! – осклабился Гоблин. – Можно сказать, что идут съемки блокбастера. «Гришечкин-два. Судный день»… Но теперь-то его ни с кем не перепутали? – Да не-е-ет! Прям в его собственном кабинете взяли. Тепленького, – страж порядка отдышался и пошел обратно в дом. – Жарко там. Кондиционер не работает, а народу набилось – ужас! – Ну-ну, – хмыкнул Чернов. Лейтенант скрылся за дверью. Позади джипа тихо припарковался «глазастый» черный «мерседес» Е-класса. Хлопнула дверца. Гоблин обернулся и увидел главного редактора «Невы». Живого, невредимого и свободного. Виталий Гришечкин тоскливо посмотрел на окна своего офиса и вздохнул. Сотрудников органов правопорядка он недолюбливал с пятнадцатилетнего возраста. Тогда ему сильно досталось от участкового, поймавшего юного Виталика в столовой интерната для глухонемых, где тот зеленой масляной краской выводил на стене лозунг «Когда я ем, всё как всегда». Виталик считал шутку достойной, участковый придерживался диаметрально противоположного мнения и продержал Гришечкина в камере всю ночь, чего не имел права делать. За это участковый был примерно наказан районным прокурором, возмущенным столь грубым отношением с несовершеннолетним художником-графиком. В белорусском местечке Жабинка, откуда Виталий был родом и которое аборигены именовали не иначе, как Квакенбург, никаких развлечений для молодежи, окромя мелкого хулиганства и гонок на ревущих мотоциклах по болотам, не предусматривалось. Поразмыслив в холодной камере над превратностями судьбы, Гришечкин пришел к выводу, что из Квакенбурга надо валить. Ничего хорошего сдобренное картофельным самогоном будущее не сулило. Виталик взял себя в руки, успешно закончил школу и отправился в Ленинград, где с первой же попытки одолел вступительные экзамены в институт холодильной промышленности. – Опять Гречина дубасят, – печально произнес несостоявшийся узник. – Я с утра уехал в налоговую, а он в моем кабинете за компьютером устроился… – Пойдешь наверх? – поинтересовался верзила-журналист. – А надо? – устало спросил Виталик. – Думаю, что нет… – Я тоже… Добродушный Гоблин положил руку на плечо Гришечкину. – Все образуется. – Не сомневаюсь, – главный редактор «Невы» вытащил пачку «парламента». – И какой козел меня так подставил? – Ты с «козлами»-то поаккуратней, – Чернов опустил одну бровь. – В кругах, к которым я был близок, слово «козел» очень обидное. Могут и на пику посадить… – Да я так… – Гришечкин прикурил. – Слушай, Димон, я давно тебя хотел спросить. На фига ты Верескова мочишь? – Какого Верескова? – Писателя… – Знать его не знаю, – пожал плечами Димон. – Как это не знаешь? – А так. – Я же сам твою статью читал! – Где? – Сейчас, – Виталий покопался в папочке и достал газетную вырезку. – Вот… «Классик русской словесности». Меня одна твоя фраза убила… «На мой вопрос о том, почему Вересков во время радиоинтервью вел себя как полный идиот, известный автор ответил, что он предпочитает определению „идиотизм“ формулировку „эстетическая оригинальность“. При этом товарищ Вересков лукаво подмигивал и вел себя неадекватно…» И прочее в том же духе. – Я этого не писал, – Гоблин взял обрывок газеты. – Хм, действительно, некто Чернов… Но это не мой опус. К тому же я с «Невским пламенем» не сотрудничаю. Там Алка Мануйлова главным редактором служит. Полная дура… – Этот Чернов, что, твой однофамилец? – Возможно, – Димон пошевелил губами. – Придется разбираться, кто пачкает мое гордое имя своим поганым прозападным языком… Крики на втором этаже дома перешли в более высокую тональность. – Ишь, раздухарились! – Гоблин поскреб подбородок. – Они твоего Гречина насмерть замолотят, если он не сознается… – И что ты предлагаешь? – Возьми адвоката и поезжай на Литейный. Объясни, что тебя преследует псих-следователь… – Видимо, так и придется сделать… Черт, сколько времени угроблю! – Это завсегда лучше, чем иметь весь этот компот. И зама своего пожалей. Они ж не отстанут. Либо тебя поймают, либо так и будут раз в неделю Гречину физиономию рихтовать… – Не сомневаюсь, – Гришечкин протянул Чернову руку. – Ну, бывай… Поеду к адвокату. * * * В дверях дома Резван Гареев чуть не был сбит с ног заскочившим на крыльцо Шамилем Хароевым. Шамиль поверх бронежилета весь обмотался лентами, нацепил каску с опущенным бронестеклом, в каждой руке держал по «Спектру М-4» [10] и издалека напоминал робота-трансформера из мультфильма. Бегать, а тем более воевать в таком снаряжении было затруднительно. – Что?! – проорал Гареев, оттолкнув Хароева под прикрытие кирпичного ограждения балюстрады, опоясывающей дом. – Бьют со всех сторон! Спецназ! – Какой спецназ?! – Резван схватил Шамиля за грудки и потряс, пытаясь привести в чувство. Звякнули пулеметные ленты. – Какой спецназ, я тебя спрашиваю?! У нас все проплачено! Здесь его не может быть в принципе! Ты понял?! Это либо ребята Одноногого, либо арабы! Давай, бегом к остальным! И в круговую! Известие о том, что на аул навалились отряды Басаева или Аль Фаттха, никак не успокоило перепуганного Хароева. Российский спецназ ничем не отличается от боевых групп конкурирующих между собой тейпов. И те, и другие действуют с максимальной жестокостью, пленных предпочитают не брать. Единственное различие в том, что федералы могут вызвать авиацию, а конкуренты будут выжигать очаги сопротивления с помощью реактивных установок, размещенных на склонах сопредельных гор. |