Онлайн книга «Крестом и булатом. Атака»
|
На остальных заложников нацелилось несколько автоматов. Чумазый подросток подал Резвану обмотанный синей изолентой туристский топорик. – Этот пес украл у меня деньги… – Я ничего не брал! – взвизгнул Яша, извиваясь в руках у подручных Гареева. Чеченец ухмыльнулся. Выдвинутое обвинение звучало абсурдно, однако возражений у собравшихся не вызвало. В конце концов, какая разница, за что казнить или миловать раба? Есть повод или нет, все едино… Жизнью заложника распоряжается тот, на чьей стороне сила. Тем не менее, публичное объявление о действительном или мнимом проступке пленника придает наказанию видимость законности и позволяет участникам судилища чувствовать себя комфортно. Мол, не просто так собрались, а на суд, отправление общественных надобностей. И другим рабам наука. – По законам шариата я должен отрубить тебе руку. Но ты не признался в краже. Поэтому я отрублю тебе голову… Телеоператор возбужденно задышал и передвинул регулятор трансфокатора на максимальное увеличение. Якова изогнуло в дугу. Резван подбросил в руке топорик, примерился и широко размахнулся. Митя Чубаров закрыл глаза… Зазубренное тупое лезвие с чавкающим звуком вошло в шею беспомощного пленника и скользнуло по позвонкам, распоров сонную артерию. Второй удар попал в основание дельтавидной мышцы, третий обрубил жертве правое ухо. Потоки крови залили и колоду, и помощников палача. Чтобы отделить голову от тела, Гарееву пришлось бить восемнадцать раз. Все это время Яков был жив… «Снафф-видео» пополнилось еще одним реалистичным сюжетом. А корреспондент радио «Свобода» Андрей Мужицкий заработал очередные полторы тысячи долларов и на несколько дней унял зуд, терзавший его подленькую душу в периоды вынужденного простоя. * * * Лидер санкт-петербургского отделения карликовой партии «Демократическая Россия» Руслан Пеньков уныло уставился в окно, почти не принимая участия в разговоре Юлия Рыбаковского с Женечкой Гильбовичем. В последнее время на Пенькова обрушился шквал мелких неприятностей. Он разругался с живой легендой российского правозащитного движения Адамычем и был отстранен от выгодных в финансовом отношении операций по поставкам оружия чеченским сепаратистам, партия его попала под налоговую проверку, поданные верным последышем «ДемВыбора России» адвокатом Шмуцем иски по защите чести и достоинства Руслана судами не удовлетворялись, друзья-"яблочники" не спешили с признанием Пенькова независимой политической фигурой и не оказывали ему поддержки на выборах в Государственную Думу, проталкивая на освободившееся после ухода Степашко в исполнительную власть место своего ставленника. А тут еще неудача с Воробьевым! Вместо показательного избиения не в меру зарвавшегося адвокатишки получилось наоборот – адвокатишка сам от души навалял посланцам Мелонова. Да так, что те уехали в больничку минимум на две недели. Особенно досталось одному, которому Воробьев чуть не расколол череп. Причем, как утверждали пострадавшие, юрист действовал исключительно голыми руками. Не адвокат, а какая-то помесь Чака Норриса с Гражданским процессуальным Кодексом… Руслан оторвался от созерцания панорамы ночного города и прислушался к беседе Юлика с Железным Гомосеком. – Это крайне важно, Женя. При сегодняшней конъюнктуре в-выгоднее темы не найти. – Не знаю, не знаю, – протянул Гильбович, поглаживая жирное брюхо. – А если не сработает? – Должно сработать, – заявил Рыбаковский. – Чубайсенко совсем зарвался, намеревается начать отключение больниц и детских садов. И воинских частей… А в свете аварии на «Мценске» это о-о-очень животрепещуще. – Лодка тут не при чем… – Как это не при чем? – сощурился Юлик. – Очень даже при чем. Прикинь: отключение энергии – задолженности армии энергетикам – катастрофа. Не мне тебя учить. Сейчас на «Мценске» все делают себе имя. Вот и ты не отставай. Но обязательно вверни нашу позицию по Чубайсенко. Объясни читателям, что и-именно демократы все время выступают за нормальное финансирование армии. А мы уж в долгу не останемся. Ты нас знаешь… Гильбович фыркнул. Его сотрудничество с командой Рыбаковский-Пеньков-Щекотихин вечно сопровождалось денежными разборками и выколачиванием ранее оговоренных гонораров из прижимистых заказчиков. Псевдодемократы много обещали, но очень не любили платить. Ни дружественным СМИ, ни своим агитаторам. Даже в ресторанах радетели принципов рыночной экономики вели себя подобно девицам-динамщицам: нажирались от пуза, а потом старались ускользнуть, оставляя сотрапезников разбираться с официантами. С недавних пор Железный Гомосек зарекся ходить с «демократами» по кабакам и проводил встречи только у них в офисах. – Бабки вперед, – Женечка посмотрел Рыбаковскому прямо в глаза. Тот заерзал в кресле и повернулся к Пенькову. – Руслан, разберись… Пеньков нехотя вытащил бумажник. – Сколько? – Пятьсот мне… – Гильбович возвел очи к потолку, – и пятьсот Первичному… – Мы так не договаривались! – возмутился жадный до денег Руслан. – Первичный-то тут зачем? – У него свои сайты в Интернете, – объяснил пузатый журналист. – Разместит нужные резюме… Пеньков насупился и поиграл жидкими бровками. Не совсем удавшийся литератор Антон Первичный все силы тратил на то, чтобы побольше облить грязью своих более читаемых и плодовитых конкурентов. После того, как технотриллер «Корсары XX века» отчего-то не вывел Первичного в первую десятку авторов страны, Антон обиделся и переквалифицировался в литературного критика, совершенно упустив из виду то обстоятельство, что в критики обычно идут перманентные неудачники, не могущие достичь успеха нигде, кроме как на ниве выискивания недостатков у других. Любимым выражением Первичного являлось словосочетание «дать в морду», которое он употреблял и к месту и не к месту. Сам будучи хилым очкариком, Антон переносил на окружающих свои собственные комплексы. О любом авторе, по каким-то причинам пишущем под псевдонимом, критик тут же сочинял краткую статейку, заканчивающуюся утверждением, что свою фамилию рецензируемый скрывает намеренно, ибо многие несогласные с его творчеством читатели хотели бы «дать ему в морду». При этом Первичный безбожно путался в материале и приписывал грехи одних авторов другим, но сии мелочи Антона не заботили. Его сайт в Интернете пользовался спросом, и времени на устранение ляпов в рецензиях не оставалось. Нишу «язвительного обличителя графоманов» Первичный застолбил плотно и никому уступать свое первенство не желал. Пару раз излишне экзальтированные авторы, обладающие при этом недюжинной физической силой, порывались дать в морду самому Антону, но критик вовремя уезжал из города и потому его лицо так и не приобрело истинно мужских черт вроде шрама от лба до подбородка. Через пару месяцев с начала существования «обличительного сайта» страсти улеглись. |