Онлайн книга «Музыка ножей»
|
Полицейские досматривают пленку до конца. Коган садится в машину и уезжает. — А эта Хетер, — оборачивается к Ребекке Коган, — она вам что-нибудь об этом говорила? — Нет, она об этом не упоминала. — Похоже, он ничего не узнал, — объявляет Бернс. — Посмотрим, что она нам скажет. Через двадцать минут, вы говорите? Директриса кивает и спрашивает: — И что, он может быть опасен? — Мы не знаем, что он задумал. Ладно, подождите, мы скоро вернемся. Пойдемте, мистер Бернс. Я вам латте куплю. 6 мая 2007 года, 11.33 Коган входит и с порога понимает, что девушка на ресепшен ему не поможет. У нее выбриты виски и высветлены волосы на макушке. В каждом ухе как минимум пять сережек плюс по две над бровями. На ее внешний вид Теду наплевать, в больнице он достаточно повидал фанатов пирсинга и татуировок. Нет, дело в том, как она на него смотрит. В лучшем случае равнодушно, в худшем — с раздражением. Явно мысленно спрашивает: ну, а ты какое дерьмо продаешь? — Здравствуйте, — холодно говорит он, решив и вести себя соответственно. — Простите, что беспокою вас. — Здравствуйте, — столь же холодно отвечает девушка. — В чем дело? Так же, как и в центре планирования семьи, Тед достает удостоверение врача, старое, последнее у него отобрали, когда отстраняли от должности. — Я работаю в больнице Парквью. — Тед машет удостоверением где-то на уровне груди. — У меня есть пациентка, которая, вполне возможно, обращалась к вам несколько месяцев назад. А может быть, и нет. У нее сейчас куча проблем. И мы пытаемся установить, приходила ли она сюда. Я понимаю, это давно было, но не согласитесь ли вы взглянуть на пару фотографий? — А что за проблемы? — Личного характера. — У нас тут клиника, — говорит девушка. — Вы же знаете, мы не имеем права предоставлять информацию о пациентах. Коган отвечает, что он все знает, но ведь она может просто взглянуть? Вполне вероятно, что эта пациентка к ним вообще не приходила, и чего тогда огород городить? Прежде чем девушка успевает отказаться или согласиться, Тед вытаскивает большой листок с распечатанными фотографиями и кладет на стойку. На всех снимках Кристен выглядит чуть-чуть по-разному. Если приглядеться, понятно, что с двух фотографий удалили при помощи фотошопа ее друзей. На второй паре снимков ее запечатлели, когда она этого не ждала, хотя на одном из них Кристен пристально и немного сердито смотрит прямо в объектив. Джош использовал зум, когда снимал ее, забравшись на скамейку в школьном дворе. Кристен стоит в толпе, но все остальные повернулись к фотографу спинами. И только Кристен смотрит в его сторону, и этот контраст создает отличный художественный эффект. Смотрит в камеру она и вправду очень серьезно и сердито, так что непонятно, о чем же она думает. Любит она вас или ненавидит? Все равно не угадаете. — Это та самая цыпочка. Тед моргает: — Та самая — это какая? Что вы имеете в виду? — Да про нее полицейский пару недель назад приходил спрашивать. Она отодвигает снимки, но внезапно замирает. Что-то привлекло ее внимание. Девушка смотрит на нижнюю левую фотографию. Единственную, на которой Кристен в бейсболке с логотипом кинофестиваля. — Что такое? — спрашивает Тед. Девушка медленно поднимает голову, и вид у нее потрясенный и испуганный. — А что с ней случилось? — спрашивает она. — Вы ее помните? — Может, и помню. — Очень может быть? Или так, показалось? — Вы в Парквью работаете? — Ну да. — У нас тут одна врачиха от вас добровольцем работает. Доктор Беклер. У Теда сердце уходит в пятки. — Я забыла, как ее зовут, эту Беклер, — несколько неестественно продолжает девушка. Как бы Коган ни был сейчас увлечен своими мыслями, он все же догадывается, что его проверяют. — Ее зовут Энн. — А, ну да, Энн! — И все же она по-прежнему подозрительно его разглядывает. — Вы с ней знакомы? — Да. Признаться, — несколько смущенно произносит Тед, — у нас было несколько стычек в операционной. — Правда? Тед уже собирается рассказать про свои отношения с Беклер более подробно, но в этот момент дверь за его спиной распахивается. Высокой темноволосой женщине на вид лет двадцать пять — тридцать. Взрослая, не подросток. Коган, повинуясь инстинкту самосохранения, убирает фотографии обратно в большой желтый конверт. Женщина подходит ближе. — Здравствуйте, — невыносимо бодрым голосом говорит она, явно стараясь скрыть волнение. — Доктор Гуман назначила мне прийти в 11.30. — Добрый день! — приветливо отвечает секретарша и протягивает женщине анкеты для заполнения. Анкеты и прочие бумаги лежат стопкой рядом с небольшой подставкой для информационных буклетов. Почти таких же, какие бывают на столах в бюро путешествий — с рекламой туров, курортов и круизов. Только эти брошюры рассказывают про такие путешествия, в которые лучше бы не пускаться. — Доктор Гуман сейчас подойдет, — обещает женщине секретарша, — у нее еще пациент. Потом поворачивается к Когану и говорит гораздо тише, почти шепотом: — Уходите! Я не могу вам помочь, извините меня! Тед растерянно улыбается и спрашивает: — Как вас зовут? — Хетер. А вам зачем? — Хочу пригласить вас на чашку кофе. Вы любите кофе? — Ага. — Я как раз хотел в соседнюю кофейню зайти, купить капучино. Хотите капучино? — Хочу. Но к вам это отношения не имеет. — Я вернусь через пятнадцать минут, — спокойно продолжает Тед. — Буду сидеть в машине на парковке и ждать. Захотите кофе, выгляните на улицу, и я принесу вам чашечку. — А если не выгляну? — Я зайду с другого конца. — А если я полицию вызову? — Им я кофе покупать не стану. 7 мая 2007 года, 15.10 Если бы Мэдден и Бернс промотали запись вперед еще на пятнадцать минут, они бы увидели, что машина Когана возвращается на парковку. Камера на улице зафиксировала, как он стоит, прислонившись к капоту, и читает газету. Или притворяется, что читает. Проходит десять минут. Дальше на записи видно, как из служебного выхода появляется Хетер и подходит к Когану со спины. Картинка не очень четкая, но все же заметно, что он изумленно вздрагивает. — Вы ее отец? — спрашивает Хетер. «Так я его и спросила, — рассказывает Хетер. — Типа, вы ее отец? А он в ответ: господи, как вы меня напугали». |