Онлайн книга «Пять поросят»
|
– Ваша жена могла бы кое-что прояснить. – Моя жена, – сказал лорд Диттишем, – не вспоминала об этой истории ни разу! – Я начинаю кое-что понимать… – Пуаро посмотрел на него с особым интересом. Лорд спросил резко: – Что понимать? Пуаро слегка поклонился: – Творческое воображение поэта… Лорд встал, позвонил и сказал резким тоном: – Моя жена ждет вас. Дверь открылась. – Вы звонили, милорд? – Проводите мсье Пуаро наверх, к леди Эльзе. Пуаро преодолел два пролета лестницы, покрытой мягким ковром. Искусственное освещение… Деньги, всюду деньги! Хорошего вкуса – меньше. Комната лорда Диттишема отличалась строгостью, сдержанностью, а тут, в остальных комнатах, столько расточительства! Вещи высшего сорта. Вещи, которые покупаются по принципу: пусть безвкусные, зато дорогие. Пуаро подумал: «Жаркое? Да, жаркое…» Комната, в которую его провели, не казалась просторной. Большая приемная была на первом этаже, а это – личный салон хозяйки дома. Сама хозяйка стояла, опершись на полку камина, когда Пуаро вошел. Неожиданно ему вспомнилась фраза и никак не хотела уходить из головы: «Она умерла молодой». Он никогда не узнал бы Эльзу Гриер по картине, виденной у Мередита Блейка. То был портрет молодости, воплощение жизненной силы, а тут – ничего подобного. И казалось, никогда и не было. Одновременно перед ним открылось нечто, в чем он не отдавал себе отчета, глядя на живопись Крейла. Эльза была красивой. Да, женщина, которая шла ему навстречу, была очень красивой. И совсем не старая. Собственно, сколько ей было лет? Не больше тридцати шести, если тогда, когда разыгрывалась трагедия, ей было двадцать. Тщательно причесанные черные волосы обрамляли правильной формы, с почти классическими чертами лицо. Со вкусом наложенный грим делал ее еще привлекательнее. Он почувствовал, как у него сжимается сердце. В этом, наверное, виноват старый мистер Джонатан, который говорил ему о Джульетте… Однако в этой женщине не было и намека на Джульетту… Все верно, ведь шекспировская героиня должна умереть молодой. А Эльза Гриер осталась в живых… Она встретила его спокойным, немного монотонным голосом: – Меня весьма заинтересовал ваш визит, мсье Пуаро. Садитесь и поведайте мне: чего вы от меня хотите? Пуаро задумался. Большие серые глаза – словно мертвые озера. Нет, не похоже, что она заинтересована. Ее ничто не интересует. Верный своей тактике, Пуаро снова представился иностранцем: – Я слишком взволнован, мадам, я слишком взволнован… – О, почему же? – Потому что я понимаю, что это… это восстановление старой драмы, наверное, чрезвычайно горько для вас. Казалось, это ее заинтриговало. На самом же деле она просто от души потешалась. – Это, видимо, мой муж вбил вам в голову такие мысли? Он виделся с вами, когда вы пришли? Но он же абсолютно ничего не понимает! И никогда не понимал. Я совсем не такая уязвимая, как он себе представляет. – В ее голосе чувствовалось, что все это продолжает ее забавлять. – Вам известно, что мой отец был рабочим на заводе? Он много трудился и сумел нажить капитал. Этого могут добиться настойчивые люди, не тонкокожие. Я тоже такая. Пуаро подумал: «Да, это правда. Деликатная женщина вряд ли отважилась бы войти в дом Кэролайн Крейл». Леди Диттишем спросила: – Чего вы хотите от меня? – Вы уверены, мадам, что для вас не будет слишком болезненным вспомнить прошлое? Она задумалась на миг, и Пуаро пришло в голову, что леди Диттишем – очень откровенная женщина. Она могла соврать, но никогда – ради собственного удовольствия. Эльза Диттишем проговорила, как бы размышляя: – Больно? Нет. Наверное, я хотела бы этого. – Почему? Она ответила раздраженно: – Ведь это дурной тон – никогда ничего не чувствовать… Эркюль Пуаро подумал: «Да, Эльза Гриер умерла», а потом сказал: – В таком случае, леди Диттишем, моя задача облегчается. У вас хорошая память? – Думаю, неплохая. – И вы уверены, что возвращение к тем дням не заставит вас страдать? – Такие вещи болезненно воспринимаются только в тот момент, когда они происходят. – Это я знаю. Но кое у кого… – Да, мой муж никак не может этого понять, он считает, что судебный процесс со всей его волокитой был для меня ужасным испытанием. – А разве нет? Эльза Диттишем сказала: – Вовсе нет, мне это даже нравилось. – В ее голосе ясно чувствовался оттенок удовлетворения. – Боже мой, эта старая бестия Деплич! Чего он только не делал, чтобы прижать меня к стенке! Но мне нравилось бороться с ним. И он не сумел меня победить. Она улыбнулась и посмотрела на Пуаро: – Надеюсь, я не разочарую вас. Двадцатилетняя девушка, наверное, должна была иметь вид подавленный, прибитый или что-нибудь в этом роде. Я такой не была. Меня не трогало то, что мне говорили… Я желала только одного… – Чего? – Понятно, видеть ее с петлей на шее. Пуаро следил за ее руками – красивыми, с длинными ногтями. Хищными руками. – Вы считаете меня мстительной? – спросила Эльза. – Да, я мстительная. В отношении тех, кто причинил мне зло. Та женщина была, по-моему, ничтожной, безликой. Она знала, что Эмиас любит меня, что он собирается ее оставить, и она убила его только для того, чтобы он не стал моим… Вы не усматриваете в этом подлости? – Вы не способны понять ревность или сочувствовать ей? – Нет, не думаю, что способна. Если ты проиграла – значит, проиграла. Если ты не можешь удержать мужа, отпусти его без возражений, красиво. Это чувство собственности мне непонятно. – Возможно, вы поняли бы его, выйдя замуж за Крейла! – Не думаю. – Она вдруг улыбнулась Пуаро. – Мне хочется, чтобы вы хорошенько уяснили одну вещь: не считайте, что Эмиас Крейл испортил невинную девушку. Это было совсем не так! Из нас двоих ответственна была я. Мы познакомились на одном вечере, и я влюбилась в него. Я понимала, что должна любой ценой завоевать его… |