Книга Осень в Пекине, страница 59 – Борис Виан

— Слепому — тоже, — заметил археолог. — Вы сегодня исходите банальностями...

— Ну и задира же вы, — сказал Грыжан. — Я всего лишь пытаюсь взбодрить вас обоих.

— И весьма в этом преуспели. У меня уже почти возникло желание послать вас по известному адресу.

— Когда вы всерьез этого захотите, я скажу, что добился своего.

Анжель все время молчал и вглядывался в конец галереи; теперь он отвернулся и посмотрел в другую сторону.

— Какое вы направление выбрали для раскопок? — спросил он Атанагора, сделав над собой усилие, чтобы говорить спокойно.

— А кто его знает, — сказал Атанагор. — Где-то в двух измерениях к востоку от меридиана...

— Что?.. — сказал Анжель, остолбенев.

— Решайтесь наконец, — поторопил их Грыжан. — Мы идем или нет?

— Мне необходимо взглянуть на мои расчеты, — проговорил Анжель.

— А в чем дело? — спросил археолог.

— Так, ни в чем. Одна догадка. Я не пойду туда.

— В таком случае, поворачиваем, — сказал Грыжан. Все повернулись на пол-оборота.

— Вы идете со мной в гостиницу? — спросил Анжель у аббата.

— Я провожу вас, — ответил тот.

Теперь археолог шел позади всех, и тень его казалась совсем маленькой по сравнению с тенями его спутников.

— Мне нужно спешить, — сказал Анжель. — Я хочу увидеть Рошель. Я должен сказать ей.

— Если хотите, я сам скажу, — предложил аббат.

— Пошли скорей, я должен ее увидеть. Я хочу увидеть, какая она стала.

— Да-да, пошли скорей, — встрепенулся Грыжан.

Археолог остановился.

— Я не иду с вами, — сказал он.

Анжель вернулся и. встал перед Атанагором.

— Я должен попросить у вас прощения. И еще сказать спасибо.

— За что спасибо? — грустно сказал Атанагор.

— За все... — сказал Анжель.

— Все случилось по моей вине....

— Спасибо вам... Скоро увидимся.

— Возможно, — сказал археолог.

— Давайте-давайте, пошевеливайтесь; счастливо, Ата! — закричал Грыжан.

— Счастливо, аббат! — сказал археолог.

Он подождал, пока они дойдут до конца галереи и повернут за угол, потом побрел за ними. Анна лежал один и ждал, прижавшись к холодной скале. Анжель и Грыжан скользнули мимо и поднялись по серебряной лестнице. Атанагор вернулся к колодцу, он опустился перед Анной на колени и стал на него смотреть, потом уронил голову на грудь. Он думал о старых, забытых вещах, очень нежных, почти истощивших свой аромат. Анна или Анжель — зачем нужно было выбирать?

Любить умную женщину по вкусу только педерасту [54] .

Бодлер, «Фейерверки»

Амадис зашел в комнату Анжеля. Тот сидел на кровати, а рядом желтым взрывом била в глаза одна из рубашек Жуйживьома. Дюдю часто заморгал, пытаясь притерпеться, но вынужден был отвести взгляд. Анжель молчал и едва повернул голову на звук открывшейся двери. Он не двинулся даже тогда, когда Дюдю присел на стул.

— Вы не знаете, куда делась моя секретарша? — спросил Амадис.

— Не знаю, — сказал Анжель. — Я не видел ее со вчерашнего дня.

— Она очень болезненно отреагировала на события. А у меня почта не отправлена. Могли бы и подождать с вашими похоронными известиями.

— Это Грыжан ей все рассказал. Я тут ни при чем.

— Вам следует пойти к ней прямо сейчас, утешить ее, убедить, что только в работе она найдет успокоение.

— Как вы можете говорить такое? Вы прекрасно знаете, что это ложь.

— Это бесспорный факт. Работа является очень сильным отвлекающим средством, дающим человеку возможность хоть ненадолго забыть о бремени будничных забот...

— Нет ничего более будничного... Вы меня просто дурачите. Вы смеетесь надо мной.

— Смеяться я давно разучился, — сказал Амадис. — Я бы очень хотел, чтобы Рошель забрала у меня письма и чтобы приехал 975-й.

— Пошлите такси, — посоветовал Анжель.

— Уже послал. Но я жду не дождусь, чтобы оно поскорей вернулось.

— У вас, должно быть, с головой не все в порядке.

— Добавьте к этому, что я грязный педрила.

— Да сколько же можно, в конце концов! — сказал Анжель.

— Ну так что, скажете Рошель, что у меня для нее работа?

— Сейчас не могу. Поймите, ведь Анна только вчера умер.

— Я прекрасно это знаю, — продолжал Амадис. — Умер, не дождавшись зарплаты. Я бы очень хотел, чтобы вы сходили к Рошель и сказали ей, что почта ждать не может.

— Я не смею нарушить ее одиночество.

— Смеете. Идите. Она у себя.

— Тогда почему вы спрашиваете, где она?

— Чтобы вы немножко поволновались.

— Я и так знаю, что она у себя.

— Значит, моя хитрость не удалась, вот и все.

— Хорошо, я схожу к ней. Только она не придет.

— Придет.

— Она любила Анну.

— Она бы и с вами согласилась спать. Вчера она сама мне об этом сказала.

— Вы негодяй, — сказал Анжель.

Амадис не ответил. Казалось, ему было все равно.

— Она бы согласилась спать со мной, если бы Анна был еще жив, — сказал Анжель.

— Вовсе нет. Она бы согласилась и теперь.

— Вы негодяй, — повторил Анжель. — И грязный педераст.

— Ну вот! Все же скатились к общему месту. Это значит, что вы пойдете за ней. После обобщений всегда тянет к частностям.

— Хорошо, я пошел. — Анжель встал, и пружины кровати тихонько пискнули.

— У нее кровать не скрипит, — сказал Амадис.

— Довольно... — прошептал Анжель.

— Теперь мы квиты.

— Довольно... Я не желаю больше вас терпеть. Убирайтесь отсюда.

— Ишь ты! — сказал Амадис. — Значит, сегодня вы знаете, чего хотите?

— Просто Анна умер.

— И от чего же он избавил вас своей смертью?

— От меня самого. Я проснулся.

— Нет, это вам только кажется. Вы и сами прекрасно знаете, что сейчас пойдете и покончите с собой.