Онлайн книга «У страха глаза велики»
|
— Эта? Ну конечно! — Ты не могла бы заглянуть в нее на букву Х. — Опять тень Холщевникова? — засмеялась Маша и без всяких сомнений взяла в руки книжку. — Так, У, Ф, ага, вот Х… Нет тут никакого Холщевникова! Успокоилась? — Вроде. Но ты… ты посмотри еще на Т. — На Т? Ладно… Вот Турищев, Теплицкий, Тамара… А вот смотри — Т.Х. Может, это то, что мы ищем? — Т.Х.? — взволновалась Степанида. — Тимофей Холщевников! — Или Таня Храмова! Толя Харитонов! Тарас Харченко! — Погоди с шутками! — перебила ее Степанида. — Там московский телефон? — Нет. Тут какие-то буквы… сокращения… И потом… Понимаешь, это все записано наверняка уже тут, в Париже… — Почему ты так решила? — Потому что записано новой ручкой, ему мама подарила, тут совсем другие чернила. Вот смотри! Степанида взяла книжку в руки. Действительно, чернила в последней записи были с лиловатым оттенком. А напротив букв Т.Х. значилось: 3. 13. 23. у. Б. с 12 до 15. — Очень интересно, просто очень… — Что? Что интересно? — заволновалась Маша. — Маша, Холщевников, наверное, все-таки в Париже! Ты же сама говоришь — запись сделана новой ручкой! И твой дядя его знает! Наверняка! — Ну почему обязательно Холщевников? — неуверенно спросила Маша. — Потому что «потому» оканчивается на «у»! — Степанида! — Ничего не Степанида! Это Холщевников, я уверена на сто процентов! Только вот что значат эти цифры и буквы? Знаешь что? Давай-ка перепишем это все на бумажку и попробуем расшифровать, только не здесь, а на улице. Чего зря время терять? Маша быстро переписала все на листок бумаги и сунула в карман. Девочки в некотором смятении покинули квартиру. — Значит, мы гулять не будем, да? Будем думать над этими писульками? — недовольным тоном осведомилась Маша. — Тогда пошли хоть посидим где-нибудь, в сквере например. — А что, если поехать в какой-то там сад, а? — В какой сад? В Люксембургский? — Вот-вот, и в саду погуляем, и подумаем заодно. Чем плохо? — Ты права, Степанида! Только Люксембургский сад далеко, мы с тобой лучше в Булонский лес подадимся, согласна? — А он… он знаменитый? — Кто? — не поняла Маша. — Ну лес этот? — Ага! Он жутко знаменитый! — рассмеялась Маша. — Точно? — Точно! Скажешь в Москве — гуляла в Булонском лесу, все тебе завидовать будут. — Тогда согласна. А это настоящий лес? — Как тебе сказать? Не очень, не дремучий. Скорее это парк, просто так называется. Нагулявшись в Булонском лесу по аллеям и дорожкам, они наконец нашли укромное местечко и сели прямо на траву. Маша достала из кармана бумажку с цифрами и буквами. — Дай-ка мне, — попросила Степанида, в задумчивости глядя на странную запись. — Ну вот тут понятно: с двенадцати до трех. Это похоже на адрес, какая-то улица… — А что же тогда значат первые три цифры? Степанида задумалась. — Черт его знает… Хотя… Слушай, Машка, а что, если это значит, что на этой улице по вот этим числам, по третьим, тринадцатым и двадцать третьим, с двенадцати до трех что-то происходит, а? — Что происходит? — испуганно спросила Маша. — Может, там в это время бывает Холщевников, а? И к нему можно прийти по этим числам? — Ты думаешь? — Думаю, хотя не знаю… Выяснить бы, что это за улица… Кстати, завтра как раз тринадцатое! Ой, Машка, подумай! — Ну, я не знаю, в Париже куча улиц на букву Б… Запросто можем попасть не на ту. — А попасть нам туда надо позарез! — Зачем? — Как зачем? Как зачем? Тут же явно какое-то преступление, и Холщевников этот преступник! — И ты надеешься его разоблачить? — Надежда умирает последней! Знаешь, у Газманова такая песня есть? — Не знаю. — Ну и фиг с ней, с песней. — Ой, Степа, я совсем забыла! Ты же собиралась мне что-то интересное рассказать, как раз когда вернулся дядя Леша. — А… Да, собиралась. — Так расскажи! И Степанида, развалившись на травке в Булонском лесу, рассказала новой подружке историю странных подарков, которые кто-то посылал с Мотькой новым соседям. — И это все правда? — пораженно спросила Маша. — Чистая правда. — Но разве так бывает? — Еще и не так бывает. — Что ты хочешь этим сказать? — Ничего особенного, — загадочно улыбнулась Степанида. — Ты мне не все рассказала, да? — Почему? Про это дело — все! — Про это дело? Значит, были еще и другие дела? — Ну, в общем… — Степанида! — взмолилась Маша. — Расскажи! — Ну, у меня-то не так много дел, а вот у Мотьки с Аськой… [1] — У твоей кузины и ее подружки, да? — Да! У них знаешь сколько было дел! И каких! — Ну расскажи! — Ладно, так и быть, расскажу еще одну историю, но свою, а про Мотькины и Аськины дела пускай они сами рассказывают, а то выйдет, что я чужими успехами хвастаюсь. Вот слушай… И она рассказала о странной истории с картиной импрессиониста Сислея. — Невероятно! — время от времени восклицала Маша. — Просто не верится… Ой, нет, ты не обижайся, Степанида, но согласись… — Я знаю, в это трудно поверить, — кивнула Степанида, — но, если ты приедешь в Москву, я тебя со всеми нашими познакомлю… — Ой, теперь мне еще сильнее в Москву захотелось… Девочки какое-то время сидели молча. |