Онлайн книга «Как закалялась жесть»
|
— Чегочка с хвостиком. Только не ты. — Почему это? — Потому. Сам знаешь. — Чего знаю? — Как ты к ней относился. — А сама-то? Как относилась? Она поджала губы. — Не твое дело. Пусть мне, вон, Стрептоцид поможет. — Как хочешь. Нашла, бля, крайнего. — Когда тащить? — уточнил студент. — Не знаю… Не сейчас… Не могу сейчас. Ночь закончилась. В окна вползало утро нового дня. 80. Разбудил меня резкий звук. Это звонок, понял я, одним махом возвращаясь в реальность. Дождался… И в тот же миг ужаснулся: не готов! Заспал-таки, заснул, потерял самоконтроль… Перекатился на живот, встал на четвереньки, лихорадочно озираясь в поисках оружия. Ампутационный нож — по-прежнему был в моей руке. Надо же, не выпустил. Не позволил кошмару ослабить мои рефлексы… Я пристроился возле «форточки», заранее просчитывая бросок, просматривая различные варианты действий. Сколько их там, деток: двое, трое? Есть ли девчонка, прихватил ли кто-нибудь пистолет? Прорвусь. Нож я сунул за резинку штанов-бриджей: резинка тугая, удержит. Готов. С этого места был виден лежащий в зале Крамской, верхняя его часть. Борода больше похожа на сосульку, на бурый такой сталактит. С виду — нормальный свеженький мертвец: никакой вам трупной зелени, никакого запаха, да и кровь, похоже, еще не до конца затвердела. Так что спал я, видимо, совсем недолго… черт, ну и пакость привиделась! Подсознательные страхи, диагностировал бы какой-нибудь лысеющий мозговед. Не умею я спать без Фрейда. Хотя, кто умеет? А если б и вправду заперли меня в этом подвале — с закромами, полными человечины? Скажем, на две-три недели. Справился бы я с голодом или не выдержал бы, как оно и случилось во сне? Только честно… Ой, да хватит с меня фрейдовщинки! «Честно». Если ответ известен, к чему вопрос? Вот убежденный вегетарианец — тот соврал бы, а я лучше промолчу. Тем более, снаружи сняли навесной замок и уже лязгали задвижкой… — Принимай, дедуля, — послышался деловитый голос Елены. — Сначала мешки. Две руки подволокли к открывшейся дверце пластиковый пакет, заполненный…кх-кх… мусором. Я схватил одну из протянувшихся в моем направлении конечностей и дернул на себя, заставляя человека нагнуться; мгновенно перехватил руку за плечо и оказался с ним лицом к лицу. Это был Стрептоцид. Ойкнул, глядя на меня выпученными глазами. Я взял его за шею, и тогда он, паникуя, сдал назад, тщась распрямиться. Двумя отчаянными рывками он выволок меня наружу. Захрипел, попытался закричать, и стало ясно, что как только я разожму хватку, дом содрогнется от обезьяньего вопля… Маленький, щуплый гиббон. Свернуть ему шею — в полсекунды… Нет! Я больше не хотел убивать. Отпустив его на миг, выхватил нож и ткнул — в грудь. Справа и несильно. Лезвие, с хрустом пробив ребра, вошло сантиметра на три. Стрептоцид успел лишь коротко хрюкнуть, и вот уже опускался на ступеньки, держась за стеночку. Здесь же была Елена — и тем список врагов исчерпывался. Не с кем оказалось воевать! Поспешно вынув из-под футболки «ИЖ-71», она неловкими движениями снимала дуру с предохранителя, передергивала затвор… Я упер нож ей в живот. — Брось на пол. Зарежу на раз. Пистолет вывалился из ее рук. — Вы, оба! — сказал я им. — Чтоб тихо было! Пикните — кончу! Стрептоцид молчал, дыша со свистом. Пневмоторакс, пробил-таки я ему легкое. Зато выбор у него теперь небольшой: либо крикнуть разок и сдохнуть, либо просто дышать, надеясь на что-нибудь хорошее… Ничего, если повезет, выживет. Елена тоже молчала, и это мне не нравилось. Сказал ей — отдельно: — Что-то непонятно, дочурка? Хочешь, чтобы я тебе кесарево сечение сделал? Провел концом лезвия — коротко и почти без нажима. Футболка в месте пореза быстро покраснела, зато девчонка, наоборот, побледнела. Взаимопонимание было достигнуто. Я коротко огляделся. Мы находились в самом низу лестницы; перед входом в подвал была площадочка, на которой мы и разыграли сию сцену. Первый этаж — на полпролета выше, туда уходили ступеньки. Решетка, преграждавшая спуск в подвал, была распахнута. Горела 40-ваттная лампочка. Два мешка с человечьей требухой были опрокинуты на бок, от мешков изрядно попахивало. Вряд ли Крамской обрадовался бы такому лакомству… Здесь же лежали носилки с очередным трупом — очевидно, детишки спустили вместе с мусором. Я всмотрелся, не веря глазам… Эвглена! Ее трудно было узнать: быть покойницей этой женщине явно не шло. Как странно… Хоть бы что во мне шевельнулось, все-таки столько дерьма нас связывало, столько незримых нитей, одна из которых любовь, будь она неладна!.. Пустота. Закончились девять месяцев бреда, именуемые браком, вот и все чувства. Покойся с миром, тварь моя ненаглядная. Однако забавно: пускать мамашу на «игрушки» дочь не захотела. — А что с дедом? — спросила Елена. — С дедом-людоедом? Что ему и положено, жарится на противне. — Как — жарится?! — она откровенно испугалась. — НА ПРОТИВНЕ?! Похоже, вообразила себе что-то этакое, от чего вдруг ее холодный пот прошиб. А мне смешно стало: еле сдержался. — На том же самом противне, на который и твоя мать попала. Думаю, они там с Крамским рядышком лежат, корочкой покрываются. Грехи — вместо панировочных сухарей. И мы с тобой когда-нибудь туда ляжем, не переживай. Я острил, но ей почему-то не стало веселей. Да и мое веселье было нервное, опасное, истеричное. Свобода была так близка… — У кого второй ствол? — спросил я у нее. — У Вадима, — послушно ответила Елена, косясь на нож. — Где Вадим? — В студии наверху. — В доме еще есть оружие? — У матери в сейфе. — В прихожей кто-нибудь дежурит? — Какой-то друг Вадима. — Один, что ли? — Один. — Какое у него оружие? — Никакого. — Почему? — Зачем, он же не охранник, просто клиентов встречает. — И какие клиенты на подходе? — Ну… Кретин, который головы покупает. Там для него контейнеры приготовлены. Потом — Алексей Алексеевич, это клиент из новых… — Ладно, постараюсь с ними не встретиться. А вам-то с Вадимом зачем эти штуковины? — кивнул я на пистолет под ногами. — Не знаю… У кого-то же должно быть. |