Онлайн книга «Испанский гамбит»
|
– Боже, до чего здесь красиво, – вздохнула она. – Сильвия, я должен кое-что спросить у тебя. Девушка опять вздохнула. – Я так и знала, что это произойдет, и боюсь, что знаю, о чем ты, Роберт, намерен меня спросить. Ты сейчас скажешь, что ты любишь меня. Что хочешь на мне жениться. И что… Она обернулась к нему. – Роберт, ты ужасно симпатичный парень. Ты спас мне жизнь. Собственно, даже дважды, но… – Да нет же, Сильвия, – перебил он ее, – я хотел спросить у тебя совсем другое – как давно ты работаешь на майора Холли-Браунинга? У нее на несколько секунд занялось дыхание, но она тут же оправилась и улыбнулась. – Роберт, я, право, не понимаю, о чем ты. – Ты же на самом деле продажная сучка, да, Сильвия? Потаскушка, которую майор Холли-Браунинг подослал к недоумку Флорри, чтобы тот не вздумал отвертеться от своего грязного дельца. И тебе не было до меня никакого дела, для тебя я был просто инструментом, который надо привести в действие. Следует отдать должное тому старому засранцу, он правильно определил мое слабое место. Понял, как слаб я окажусь перед смазливой шлюшкой, которая будет заглядывать мне в глаза, твердить, до чего я волнующий парень, и в конце концов даст порезвиться под одеялом. Ты так грамотно себя вела, дорогая моя, особенно удачно ты крутилась перед Джулианом, когда я просто сходил с ума от ревности. И я ринулся делать ту работу, которой все вы так ждали. Ты и впрямь заслуживаешь награды, моя детка. – Роберт, я… – Ты, наверное, всласть потешалась надо мной, когда я, распушив перья, признался, что я британский шпион. В тебе говорило, должно быть, профессиональное презрение к злополучному неудачнику-любителю, обуреваемому манией величия. Но и ты прокололась, Сильвия. И знаешь, когда я стал тебя подозревать, голубушка? В той чертовой квартире на калле де-Ориенте. У Сэмпсона была вилла. Я помню, как он мне рассказывал про нее и даже приглашал приехать туда с тобой. А та квартира принадлежала не ему, а тебе. Майор позаботился о том, чтобы ты сумела выбраться из Барселоны. Ты, а не я. Потому-то и оказалась в паспорте твоя школьная фотография. Значит, ты – секретное оружие нашего МИ-шесть? – Роберт, перестань. Ты совершенно не прав, я докажу тебе это. – Ах ты деловая маленькая сучка. Должно быть, нелегко тебе пришлось ту неделю в расстреливаемой Барселоне? Но ты ждала не меня. Ты ждала известия о смерти Джулиана, вот что тебе было нужно знать. Заключительный аккорд твоего задания – убедиться в том, что он, несчастный, убит. Она сидела с каменным лицом, не сводя глаз с поверхности воды. Самое же ужасное было в том, что она и сейчас казалась ему безумно красивой. Ничего он так не желал, как прижать ее к себе и больше не расставаться: они предназначены друг для друга и для жизни в более совершенном мире. – Как стоически прокладывала ты нам путь из Испании! Как точно все рассчитала! Ты предусмотрела все сложности. Дорогая, должен сказать, что считаю тебя настоящим украшением нашего Пятого отдела! Она резко обернулась к нему: глаза полыхали злым серо-зеленым огнем, худое лицо было прекрасно. И она так замечательно пахла! – Не работаю я ни на какого твоего майора, Роберт, – сердито сказала она. – Клянусь Богом, не работаю! Вдохнула поглубже. – Это называется МИ-пять. Служба безопасности. Мы охотимся за шпионами и предателями, Роберт. Такова наша работа. Да, я следила за тобой, потому что считала тебя врагом моей родины. Это правда. Я не обманываю тебя и, черт побери, не извиняюсь. – Бедняга Джулиан, он считал нас обоих своими друзьями. Да с такими друзьями никакие враги не нужны. – Он был самым настоящим предателем, Роберт. Ты сам докладывал об этом в своем «Тристраме Шенди». – Я был не прав. Поторопился сделать выводы и ошибся. Просто ошибся. – Нет, это не было ошибкой. Не имеет значения, насколько храбрым он оказался у того моста и каким замечательным он был тебе другом. Джулиан был русским агентом. Не важно, что он рассказывал тебе, правда заключается в том, что он работал на русских. Он был настоящим шпионом, Флорри. Нашим врагом. И ты ни за что не справился бы со своим заданием, если бы я не разыграла свою маленькую карту. Да, Роберт, это я сделала тебя убийцей. Ты убил Джулиана потому, что я заставила тебя сделать это. Потому что это нужно было сделать. Ты не знал, в чем заключается твой долг, но о своем я никогда не забывала. – Ты да и все ваши жрецы безопасности совершенно не правы. Насчет Джулиана. И вообще насчет всего. Прав был только один Джулиан. Он знал цену вашим играм. «Жизнь – лишь игра». – Оставь, Роберт. Ты все еще невинная овечка. – Сильвия, ты – моя последняя иллюзия, и расстаться с ней для меня больнее всего. Но какая же ты холодная, расчетливая дрянь. – Кому-то приходится быть и дрянью, и расчетливой, милый, – сказала она и снова отвернулась к воде, – чтобы дураки вроде тебя могли пописывать свои книжонки и думать, что они осчастливили этим свою страну. Нет же, это Сильвии Лиллифорд, и сэры Верноны Келлы, [140] и всякие МИ-пять трудятся для того, чтобы мир для таких, как ты, Роберт, был безопасным. А ты из всех простаков, которых мне случалось знать, самый тупой. Но он видел, что она плачет. – В таком случае прощай, дорогая. – Я еще не все сказала, подонок. – Она будто плюнула в него этим словом. – Рано собрался уходить. Я отправилась в Испанию не из-за одного тебя. Я выявила всех. Всех этих умников, этих беззаботных болтунов, которые веселились в отеле «Фалькон», думая, что революция – это милая забава, а коммунизм – любопытная новая религия. Да, я всех их вызнала, по именам и по кличкам, и теперь все данные находятся в досье МИ-пять. В Англии они окажутся живыми трупами, сами того не зная. И тебя тоже, Роберт, я внесла в этот список. Ты, наверное, думал написать обо всем этом книжку? Не надейся, мы сумеем заткнуть тебе рот. С нашим «Положением о государственной тайне» ты и словечка не успеешь произнести. Ни одной страницы не опубликуешь. Ты кончил, не успев даже начать, так же как они все, будьте вы прокляты. Тупой сочинитель, готовый нагадить в собственном гнезде. Флорри глядел на нее и видел, как кипит в ней ненависть, самая ненасытная, жгучая ненависть. – Ты позволила мне набраться ума, Сильвия. Я стал умным мальчиком и хорошо усвоил твои интересные уроки. Но я не думаю, что ты помешаешь мне написать о том, что мне известно. Только самое смешное во всем этом то, что я все-таки до сих пор люблю тебя. Он встал со скамьи и пошел прочь, думая только о том, перестанет ли когда-нибудь так сильно болеть сердце. Флорри вернулся в Англию. Он нашел роскошный городской особняк, где жила мать Джулиана. Все стены этого жилища были увешаны портретами мужчин семьи Рейнс. Леди Сесилия до сих пор была так же красива и сдержанна. Когда Флорри возвратил ей кольцо, она просто положила его на стол и больше не взглянула на него ни разу. Никаких чувств не отразилось на ее лице. Хотя, конечно, нужно признать, что со времени известия о смерти ее сына прошла уже не одна неделя. |