Онлайн книга «Испанский гамбит»
|
– Я рад служить нашей партии и с нетерпением жду, когда и над моей родиной засияет свет ленинских идей. – Так и продолжайте, Болодин, – тепло ответил Романов. Ленни четко повернулся и быстрым шагом направился к автомобилю. – На вокзал, – приказал он водителю. Машина помчалась, все набирая и набирая скорость, выла сирена. На перроне Ленни побежал, рассекая толпу плечом, заметил Угарте, пронесся мимо, словно не узнав. Вход на платформу номер 7 был уже заперт, Ленни перепрыгнул через воротца и увидел, как вьется дымок над уже отправляющимся поездом. Сам не поверил в то, что догонит его, но откуда-то взялись силы, он прыгнул вперед, ухватился руками за металлический поручень на двери последнего вагона и забросил тело на площадку. – Наконец-то, – с облегчением произнес Флорри. – Надеюсь, что больше трудностей не будет. – Я уверена в этом, – отозвалась Сильвия. Поезд неторопливо прокладывал путь в Порт-Боу. С одной стороны сверкало в лучах солнца Средиземное море, с другой – вздымались отроги Пиренеев. Спустя некоторое время Флорри и Сильвия пошли обедать. В вагоне-ресторане первого класса им предложили несъедобную паэлью из пересушенного риса с маленькими кожистыми ломтиками неизвестных морских тварей сомнительной свежести и вино не лучшего качества. Они продолжали свою игру в беззаботных путешественников, обмениваясь вымученными остротами в расчете на любопытных соседей. Сильвия, казалось, обрела спокойствие и свойственный ей вид неприступной сдержанности, краски постепенно возвращались на ее лицо. Кто бы мог поверить, что всего два дня назад они оба стояли на краю вырытых для них могил лицом к лицу с расстрельной командой. Девушка словно уже забыла обо всем этом или по крайней мере выбросила из головы мрачные воспоминания. Именно это он и любил в ней больше всего: этот невообразимый дар жить только настоящим моментом, дар чудесной практичности. Флорри глядел в окно и старался не думать о тех, кого он оставил в красной Испании. Он пытался рисовать в воображении яркие, соблазнительные картины их будущей прекрасной жизни, когда они с Сильвией, возможно, наконец будут вместе. Он знал, что если он очень постарается, то оставит прошлое за спиной. Он не станет терзать себя мыслями о Джулиане, возьмет под контроль свою ревность и собственнический инстинкт, которые так отягощали ситуацию с Джулианом. Будущее принадлежит им, и оно засияет радостью. Они выжили, это главное. Теперь они будут владеть наследством этого подвига. – Роберт. – В ее тихом голосе прозвенела тревога. – Шпики. Он оглянулся и увидел их. – Начинай говорить о чем-нибудь, – попросил он. Должно быть, они вошли в вагон на предыдущей станции. Приземистые, в одинаковых плащах, с тем сонным, безразличным выражением глаз, которому любой полицейский обучается в первые же дни службы. Они медленно шли по проходу, при толчках хватаясь за поручни сидений, разглядывая пассажиров и мысленно выбирая, кого из них допросить, а кого – не надо. Непонятно было только, чем они руководствовались при этом – предварительным договором между собой или неизвестным немым кодом. Флорри не сводил взгляда с любимого лица девушки, но не видел его, следя боковым зрением за передвижением мужчин в плащах. Может, они надумают допросить кого-нибудь перед ним, возможно, того здоровенного парня в плаще, сидящего наискось от них, или кого-нибудь другого. Но нет. С их безошибочным, давно наработанным инстинктом двое шпиков направились прямо к нему. Он чувствовал на себе их взгляд, будто слышал их мысли и понимал ход их рассуждений: кто это? Дезертир из интербригад или политический преступник, сбежавший из какой-нибудь барселонской «чека»? – Я в самом деле надеюсь, что лето напоит наши сады влагой. – Он лихорадочно пытался вести как можно более английскую беседу. – Розы, дорогая. Дождь для роз просто великолепен. – Señor? – И обязательно нужно будет посетить Уимблдонский чемпионат, мне так расхваливали игру молодого Янга, который… Флорри почувствовал тяжелую руку на своем плече и взглянул на подошедшего. – О боже, это вы мне говорите, сэр? – Sí. ¿Es inglés, verdad? [133] – Sí. То есть да. Я хочу сказать, я – англичанин. – ¿Era soldado en la revolución? [134] – Солдат? Я? Вы, должно быть, шутите? – Джордж, что они хотят? – Понятия не имею, дорогая. Мужчина взял со стола правую руку Флорри и, перевернув тыльной стороной вверх, стал внимательно ее разглядывать. – Послушайте, что вы делаете? – ¿Puedo ver su pasaporte, por favor? [135] – Это уже становится скучным, – недовольно проворчал Флорри, вытащил паспорт и стал смотреть, как детектив листает его, внимательно изучая каждую страницу. И наконец протягивает его обратно. – Вам понравилась Испания, синьор Трент? – Да, очень понравилась. Моя супруга и я каждый год приезжаем загорать на ваши пляжи. Но в прошлом году, разумеется, не были. В Испании можно превосходно устроиться. У вас солнечных дней не меньше, чем на Ривьере, но Ривьера для нас дороговата. – ¿No era fascista? [136] – Что вы, нет, конечно. Разве я похож на фашиста? – Espero que se divirtiera en su viaje. [137] – А? Не понял. – Я надеюсь, что вы приятно провели отпуск в Испании, синьор Трент, – повторил шпик по-английски и прошел дальше. Флорри пригубил вина, притворяясь спокойным. Но в бокале по поверхности разбегалась небольшая рябь от дрожания его руки. Это вино определенно горчило. Он потянулся за сигаретой, закурил. – Это был последний испанский осмотр, – подумал он вслух, – наверное, граница уже совсем рядом. – Почему он осматривал твою ладонь? – Винтовка Мосина – Нагана имеет довольно острую рукоять затвора. Когда много стреляешь, то набиваешь мозоль на ладони или по крайней мере затвердевает кожа на этом месте. – Как я рада, что у тебя этого нет. – А как я рад, что эта мозоль отвалилась вчера вечером, когда я принимал ванну. – Очень надеюсь, что наши неприятности остались позади. |