Онлайн книга «По тонкому льду»
|
– Вы чемодан свой никому не одалживали? – поинтересовался я. – Боже упаси! – с каким-то испугом ответил Селихов. – У меня один чемодан. Вот, под вешалкой. Но я должен вспомнить все, как было. Скрывать не буду, я выехал из Орла тотчас после ужина, и под солидным градусом. Собственно, что значит под солидным?.. Я был просто, как говорится, на взводе, но помню каждый свой шаг. Надо вот только привести мысли в порядок. Вы не торопитесь? – Нет-нет, – заверил Дим-Димыч. – Тогда разрешите мне припомнить все? – Пожалуйста. Пока Селихов приводил в порядок свои мысли, мы, чтобы не мешать ему, встали. Дим-Димыч подошел к окну, а я к стеллажу и стал разглядывать книги. Тут были и мои любимые: Лесков, Мамин-Сибиряк, Горький, Джек Лондон. Взгляд задержался на подписном издании Чехова. Я пробежал глазами по корешкам и обратил внимание, что среди книг отсутствует третий том. Поначалу я воспринял это как-то машинально и не придал никакого значения, а потом какой-то внутренний толчок заставил меня вздрогнуть. – Товарищ Селихов! – нарушил я раздумье хозяина. – Где третий том Чехова? Селихов быстро обернулся, пристально посмотрел на меня посветлевшими глазами, взъерошил вдруг рукой свою пышную шевелюру, вскочил с места, точно ужаленный, и воскликнул: – Спасибо! Спасибо!.. Теперь все вспомнил… Сейчас расскажу… И он рассказал. Как всегда, так и в этот раз, отправляясь в дорогу, он захватил с собой книгу. Это был третий том Чехова. На обратном пути, утром в вагоне, он достал из портфеля Чехова, раскрыл и стал читать. Его соседка по купе, очень приятная молодая особа, обратилась к нему. «Чехова можно читать вслух, – так сказала она и добавила: – Это доставит удовольствие всем». Селихов не стал возражать, хотя и не привык читать вслух. Он прочел «Утопленника», «Дельца», «Свистунов», а потом решил заглянуть в вагон-ресторан и «поправиться» бутылкой пива после вчерашнего ужина. Извинившись перед слушателями и поискав глазами, что можно использовать в качестве закладки, Селихов сунул руку в карман и извлек оттуда уцелевший каким-то чудом счет официанта. По возвращении читать вслух уже не пришлось. Завязалась обычная дорожная беседа. Селихов узнал, что приятная особа живет в Орле, работает в ветбаклаборатории, звать ее Лариса Сергеевна, что сейчас она в отпуске и едет повидаться с отцом. Куда – она сказала. Перед тем как сходить Селихову, Лариса Сергеевна спросила его: «Вы верите, что на свете существуют порядочные люди?» Селихов ответил, что, конечно, верит. «Тогда оставьте свой адрес и томик Чехова. Я верну его вам в полной сохранности. Я не взяла с собой ничего и с удовольствием почитаю в дороге». Вот и все. – Теперь вам ясно? – искренне обрадованный, закончил Селихов. – Даже очень, – ответил я. – Вопросов вам я не задаю, – сказал Селихов. – Думаю, они будут неуместны. – Вы догадались, – проговорил Дим-Димыч. – Просим извинить, что потревожили вас… Пожав Селихову руку, мы с чувством одухотворенной легкости покинули его комнату, скатились по лестнице и оказались на улице. Мартовское солнце, как бы радуясь за наш небольшой успех, грело по-весеннему тепло и ласково. – Андрей! – бодро воскликнул Дим-Димыч. – Мы за своими командировками и весну прозеваем. Гляди, как греет! Можно и без пальто. Я ничего не ответил. Я думал о другом. Успех это или ре успех? Несомненно, успех! Лариса Сергеевна наверняка и есть жертва загадочного преступления. Теперь нам известно, как попал к ней счет, теперь мы знаем, что она из Орла и работала в ветбаклаборатории. Наконец-то следствие сдвинулось с мертвой точки. Продолжая размышлять на эту тему, я сказал Дим-Димычу: – Надо бы предъявить Селихову фотокарточку покойной. Он бы, конечно, опознал ее. – Правильно сделал, что не предъявил. Зачем расширять круг лиц, посвященных в эту историю. А потом… – Что потом? – Вдруг опять осечка? – Не думаю… На перекрестке мы остановились. – Ты куда? – удивленно осведомился Дим-Димыч, видя, что я сворачиваю налево. – Как куда? В управление… А ты? – Я думал, что на вокзал и – прямо в Орел. Я запротестовал. Надо было повидать Кочергина и, кроме того, получить требования на билеты. – Ну, ладно, – огорченно вздохнул Дим-Димыч. – Пошли! Кочергин принял нас немедленно. Когда мы открыли дверь кабинета, он разговаривал по телефону: – Да!.. Они уже у меня… Прошу, Геннадий Васильевич. Ясно. Кочергин пригласил к себе старшего лейтенанта Безродного. Мы сели и стали ждать. Ждали минут десять. Кочергин ничем не выдавал своего раздражения. Он спокойно рассматривал утреннюю почту в пухлой папке. Я внимательно наблюдал за ним. Он все больше рос в моих глазах. Было приятно и отрадно сознавать, что должность Курникова, человека и работника, безмерно уважаемого мною и всем коллективом, занял человек не менее достойный. Вошел Безродный. Он даже не счел нужным извиниться за опоздание. Пренебрежительно бросив: «Привет!», он поставил стул рядом со стулом Кочергина. Он и тут хотел показать, что является начальником отдела и ему неприлично сидеть на другом месте. – Ну, давайте выкладывайте, товарищи! – произнес Кочергин и отодвинул от себя папку с почтой. Докладывал я. Дим-Димыч вносил дополнения. – У вас будут вопросы? – обратился Кочергин к Безродному, когда мы окончили. Тот отрицательно покачал головой. Ах, как я хотел знать, что думает Геннадий! Неужели ему непонятно, что он со своими методами следствия оказался в дураках? И в каких дураках! Но он держал себя так, будто ничего не произошло. – Вы уже знаете, – продолжал Кочергин, – что портрет преступника, переданный Благовещенском, полностью совпадает с тем, кто назвал себя в камере хранения Ивановым? Мы дружно кивнули. – Родинка мешает, – усмехнулся Дим-Димыч. – Да! Ни Мигалкин, ни Кулькова не заметили ее. – Ну… – протянул Кочергин, – родинку можно и не заметить. Это не бросающаяся в глаза примета… Тут надо быть профессионалом… А вот если бы вы сказали свидетелям о существовании родинки, то они, возможно, и припомнили бы ее… – Пожалуй, верно, – согласился Дим-Димыч. – Благовещенск сообщил нам исчерпывающие сведения и о жертве, – снова заговорил Кочергин. – Убитый работал дежурным администратором в гостинице. |