Онлайн книга «Люди огня»
Храм сразу открылся перед нами. Он напоминал огромный корабль, точнее, современный трехпалубный теплоход. И пышная итальянская зелень, как волны у романских арочных галерей. А слева, внизу, долина, чуть подернутая голубоватой дымкой. Пинии у дороги. То бишь южные сосны. Облако зелени на ветвях, словно на спицах зонта. Сия растительность упорно ассоциировалась у меня с письмами какого-нибудь Плиния, а никак не с христианской святостью. Мы нырнули в лабиринт узких средневековых улочек, и храм скрылся из виду, пока мы не оказались на площади перед ним. Окруженная низкими колоннадами, она напоминала двор патриция периода упадка Рима. Площадь пересекал монах, достигавший двух метров в обхвате, живое воплощение пивной кружки. Впрочем, я далек от того, чтобы обвинять местных насельников в нарушении устава. Pizza и Pasta — традиционная итальянская еда. Братья были предупреждены о нашем приходе и ждали. Нас провели в верхний храм, расписанный золотистыми тонами, словно залитый солнцем. Здесь нас встретил нынешний глава ордена Лука Пачелли, щуплый немолодой монах в коричневой рясе и сандалиях на босу ногу, явно купленных в ближайшем супермаркете. — Мы собрались, — заискивающим тоном проговорил он. — Но брата Франциска пока нет. — Ну так пошлите за ним! — Мы посылали… — И что? Монах замялся и опустил глаза. — Ну, говорите! — перехватил инициативу Марк. — В конце концов, вы за него не отвечаете, — подбодрил я. — Он отказался идти, — тихо сказал брат Лука. — Где он? — В Порциункуле. Я вопросительно посмотрел на монаха. — Это небольшая церковь в долине, в четырех километрах отсюда. — Пачелли был явно удивлен моим невежеством. — Если хотите, вам покажут дорогу. — Хотим. Марк, возьми пару человек и вежливо доставь нам Святого Бессмертного Франциска Ассизского. Марк кивнул. Он все прекрасно понял. Я в нем не сомневался. — А мы пока начнем, — и я направился к кафедре. Члены ордена оказались куда дисциплинированнее своего святого и вдохновителя — почти все скамьи в церкви были заняты. Монахи терпеливо ждали, вполголоса переговариваясь друг с другом. — Господа, — начал я. — Все вы читали папскую энциклику «Imnperare Dei» о покорности Господу нашему, вновь прибывшему на землю под именем Эммануил. Все вы знаете о присяге, которую должны принести. Практически все представители духовенства и многие святые уже подтвердили свое желание принять в этом участие, и только ваш орден хранит молчание. Молчание, слишком похожее на бунт. Это более чем странно для ордена, чей основатель всегда проповедовал смирение и покорность папской власти. — Я сделал паузу и обвел их глазами. — В чем дело, господа? Объясните мне. Возможно, наши разногласия не столь глубоки, чтобы их невозможно было преодолеть. Ясность в делах всегда лучше взаимного непонимания. Зал молчал. — Может быть, лучше подождем брата Франциска? — предложил Лука Пачелли. — Брат Лука, вы, кажется, здесь самый решительный, в чем дело? Почему брат Франциск не желает нас видеть? — Он молится в Порциункуле. — И что? — У него разные видения… — Какие? — Он считает, что ваш Господь Эммануил… Лука замолчал. — Что считает? — я уже терял терпение. — Да почему я должен вытягивать из вас каждое слово? Монах испугался еще больше. — Давайте подождем… Он сам все скажет. — Ну давайте подождем, — я вздохнул и сел на место. Францисканцы молчали, как могильные камни. Я не помню более тягостного молчания. К тому же я был здесь единственным, кто не знал чего-то, известного всем остальным. Крайне неприятное ощущение. Минут пятнадцать я рассеянно любовался ближайшими ко мне фресками Джотто. Потом встал и угрюмо обошел храм. Все-таки святой брат Анжелико нравится мне больше. Говорят, он до сих пор живет в одном из доминиканских монастырей и достиг небывалого совершенства. Правда, находятся идиоты от искусствоведения, которые считают его устаревшим, скучным и несовременным. Но в музее Орсе его работы еще есть. Например, знаменитая импрессионистская версия «Рая». А вот в Помпиду — уже ни одной. Вероятно, современное искусство несовместимо со святостью. Францисканцы сидели тихо. Как мыши. Через полчаса на входе в церковь послышался шум. Все обернулись. На пороге появился невысокий смуглый человек в залатанной монашеской рясе. Справа и слева от него шли мускулистые подчиненные Марка, а сзади — сам Марк. — Вот, принимайте: святой Франциск Ассизский! — с усмешкой доложил мой напарник. — Доставили. Вежливо. Святой даже не обернулся. — Мы очень рады вас видеть, брат Франциск, — почтительным тоном начал я. — Вероятно, вам есть что сказать. Разъясните нам позицию ордена. Проходите на кафедру. Святой Франциск внимательно посмотрел на меня — почему-то мне показалось, что с жалостью, — и поднялся на кафедру. — Братья мои, — обратился он к монахам. — Я уже говорил вам и повторю еще раз в присутствии этих людей, — он кивнул в нашу сторону. — Тот, кто называет себя Господом Эммануилом — Антихрист, и на его слугах — печать Сатаны. Посмотрите на их руки! Взгляды монахов заскользили по Знакам Спасения. Я не собирался скрывать знак — напротив, сложил руки на груди, словно демонстрируя его. Во взглядах было сомнение. — Это не тот знак, — прошептал кто-то из монахов. Отлично! Я тут же взял инициативу в свои руки. — Помните Апокалипсис ? Господь тоже помечает своих спасенных особым знаком, не только Антихрист. Это знак Господа. — «И видел я иного Ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живаго…» Я обернулся на голос. Эрудитом, знающим наизусть Откровение, оказался брат Лука. Я посмотрел на него с благодарностью. — «И воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам, которым дано вредить земле и морю, говоря: не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего». Мне пришлось снова обернуться — цитату продолжил святой Франциск. — На челах, а не на руках, — добавил он. — Печать на правую руку ставит только Антихрист. Я усмехнулся. — Детали! Когда пророчества исполняются, их смысл оказывается иным. Мне жаль тебя, брат Франциск. Тот, кого ты назвал Антихристом, — лучший из людей! Я не помню за ним ни одного дурного поступка. |