Онлайн книга «Телохранитель Каина»
|
– Значит, открытым текстом? – Вот-вот! – зло сощурился Михаил. В нем клокотала ненависть. – И тогда она предложила… – Мать предложила? – уточнил Китайгородцев. – Да! Мать предложила сделать вид, будто со Стасом все в порядке. Это ей такой выход виделся. Опять же – голову в песок. С врачами договорились. Чтобы ход делу не давать. Отец Алексей пообещал молчать. Ну, с Константином Федоровичем пришлось решать проблемы… – Кто такой? – Он у Стаса всеми делами заправляет. Стас ведь только владелец, он лично никаких бумаг уже давно не подписывает, все делает этот Константин. Надо было с ним договориться. Чтобы он сдуру не поднял тревогу. Предъявили ему Стаса. Стас, сам видишь, в каком состоянии. Константин покумекал и решил, наверное, что ему лучше ни во что не вмешиваться. – А риск для него? – Он исполнитель, с него спроса нет. А зарплата будь здоров. Мы ему еще накинули. Договорились, в общем. – Теперь боишься Глеба? – спросил Китайгородцев. – Он что-то почувствовал, – скривился Михаил. – Такое, видно, не скроешь. И стал шнырять, вынюхивать, где Стас. Привык уже к хорошей жизни, падла. Хочет, наверное, на все добро лапу наложить. Уже Стасом Георгиевичем себя зовет. В роль вошел, во вкус. Их взгляды – Китайгородцева и Михаила – встретились. – Зачем же ты выбрал именно меня? – вырвалось у Китайгородцева. Почему, мол, с этим Глебом должен рассчитаться я, а не кто-то другой? Михаил понял, о чем речь. – Ты убивал уже! – сказал он, и на Китайгородцева дохнуло холодом. – Я с тебя не слезу, пока ты не исправишь дело! – Ты ничего не сможешь изменить! – покачал головой Михаил. – Я тебя прошу! Но сам Китайгородцев видел, что это бесполезно. Тогда он вцепился Михаилу в горло. Задушил бы, но видевший все Потемкин выскочил из машины, повис на Китайгородцеве, умоляя его: – Не надо! Прошу, не надо! Китайгородцев очнулся, отпустил захрипевшего Михаила. «Ты ничего не сможешь изменить. Ничего. Даже если его убьешь». – Я донесу на тебя! – пробормотал Китайгородцев. – Давай-давай! – хрипел и кашлял Михаил. «Все бесполезно. Ты ничего не сможешь изменить». Михаил взял за плечо невозмутимого Стаса и повел его к дверям больницы. Последний, единственный защитник Стаса. Он Стаса не даст в обиду. Сам выдержит все, сам примет смерть, если будет угодно богу, но врагам Стаса по земле не ходить. Пока была жива Наталья Андреевна, у Китайгородцева еще сохранялся шанс. Теперь уже не то. Не на кого рассчитывать. Что бы ни предпринял сейчас, поправить ничего уже нельзя. «Ты ничего не сможешь изменить». * * * Китайгородцев вел машину и видел только небольшой участок шоссе перед собой – весь мир для него сейчас перестал существовать. Он очнулся, только завидев впереди знакомый силуэт монастыря. Повернул голову. Потемкин сидел рядом с ним. – Я уже как робот, – пробормотал Китайгородцев. Он даже не заметил, как вернулся туда, где был сегодня ранним утром. Это его ужаснуло. Он заподозрил, что к нему вплотную подступило безумие, наступления которого он со страхом ожидал все последние дни. – Я могу довезти вас до какой-либо станции, – предложил Китайгородцев. – А вы? – спросил Потемкин. Китайгородцев пожал плечами. – Не знаю, возможно, я останусь здесь. Заночую, если монахи не прогонят. – Он с тоской смотрел куда-то вдаль. – Как думаете, что можно сделать? – спросил он внезапно. Потемкин понял, что это про завтрашний проклятый день. – Возможно, что наши страхи преувеличены, – сказал он неуверенно. Китайгородцев посмотрел на него тяжелым взглядом, и Потемкин смешался, устыдившись собственного лукавства. – Я тоже думаю, что ничего не сделаешь, – сказал Китайгородцев. – Остается ждать, чем все закончится. Сейчас в деревне спросим, в какой стороне станция… – Я никуда не поеду! – запаниковал Потемкин. – Почему? – спросил бесцветным голосом Китайгородцев. – Останусь с вами. – Со мной опасно. Мне сейчас лучше быть одному. Я ни с кем не выхожу на связь. У меня в багажнике лежит мобильник – я не то что им не пользуюсь, я даже батарею от него отсоединил. – Зачем? – Чтобы меня не вычислили. Не хочу, чтобы кто-то еще был причастен. Или я сам разберусь с этой бедой, или в конце концов один буду отвечать за все, что случится. Хамза дал Китайгородцеву уйти, хотя уже понимал, что тот способен натворить бед и его надо было бы закрыть – для собственного спокойствия. Он дал Китайгородцеву шанс. Эти несколько дней, за которые еще можно было разыскать Михаила и попытаться что-либо исправить. Откуда же Хамзе было знать, что исправить уже ничего нельзя. И теперь Китайгородцев не хотел никого в это дело впутывать. – Я останусь, – сказал Потемкин. – Рядом с вами страшно, это правда. Но одному еще страшнее. Не каждый готов пережить страх в одиночестве. Потемкин вот не смог. * * * Издалека завидев кресты над куполами, Глеб остановил машину. Нина Петровна, которая сидела рядом, посмотрела вопросительно. – Сейчас изучим обстановку, – сказал Глеб. – Я в последнее время очень осторожный. Он невесело улыбнулся, таким образом напоминая, скольким опасностям подвергался в последние месяцы. Вышел из машины, подошел к «Жигулям», велел охранникам ехать в монастырь, дал четкие инструкции, о чем именно там спрашивать. Он не хотел, чтобы Нина Петровна все это слышала. * * * Охранники уехали, прихватив с собой Шварца. Глеб и Нина Петровна остались наедине. – Мне до сих пор не верится, что Стас хотел убить тебя, – сказала женщина. – Я тоже был бы рад не верить в это, – поддакнул Глеб. – Кто бы мог подумать! – Ну, он всегда был странный, – осторожно напомнил Глеб. – Ты наверняка это помнишь. – Да, выходки у него были… разные, – не сразу подобрала определение Нина Петровна. – Не то слово! – уже увереннее сказал Глеб. У него в запасе было что рассказать. – Представляешь, он построил под Москвой дом… – Да, я в курсе. – В таком, знаешь, стиле… Как будто там живет английский лорд. Дом новехонький, а вид такой, словно ему уже пятьсот лет. – Немалых денег, наверное, стоит построить так. Глеб это замечание пропустил мимо ушей, потому что он хотел говорить не о деньгах, а о странностях брата. |