Онлайн книга «Шерли»
— Я говорю о замужестве. — Я намерена спокойно жить и делать только то, что мне хочется. — «Только то, что хочется»! Такие слова в высшей степени неприличны! — Мистер Симпсон, советую меня не оскорблять! Вы знаете, я этого терпеть не стану! — Вы читаете по-французски. Ваш разум отравлен французскими романами. Вы вся пропитались французским легкомыслием. — Вы вступаете на скользкий путь, берегитесь! — Рано или поздно это кончится бесчестием, я это давно предвидел. — Вы хотите сказать, сэр, что нечто, связанное со мной, может кончиться бесчестием? — И кончится, непременно этим кончится! Вы сами сейчас говорили, что будете поступать, как вам вздумается. Вы не признаете ни правил поведения, ни границ. — Полнейшая ерунда! И столь же грубая, сколь глупая. — Вам нет дела до приличий! Скоро вы восстанете против благопристойности. — Вы наскучили мне, дядюшка. — Отвечайте, сударыня, отвечайте: почему вы отказали сэру Филиппу? — Наконец-то хоть один разумный вопрос. Охотно отвечу. Сэр Филипп для меня слишком юн: я всегда смотрела на него как на мальчика. Все его родственники — особенно мать — были бы недовольны нашим браком. Эта женитьба поссорила бы его с родней. С точки зрения света я ему не ровня. — И это все? — У нас с ним разные взгляды. — Полно! Такого любезного, уступчивого джентльмена не сыскать! — Он весьма любезен, весьма достоин, он само совершенство, но он не может быть моим наставником ни в чем. Я не смогу дать ему счастья и не возьмусь за это ни за какие блага. Я никогда не приму руки, которая не в силах меня укрощать и сдерживать. — А я думал, вам нравится делать что захочется. Вы противоречите самой себе. — Если я дам обещание повиноваться, то лишь тогда, когда буду уверена, что смогу сдержать это обещание, а такому юнцу, как сэр Филипп, я не стану повиноваться. Да он и не сможет мне приказывать: мне придется самой направлять его и вести, а это занятие не в моем вкусе. — Покорять, приказывать, управлять, — это вам не по вкусу?! — С дядей — еще пожалуй, но не с мужем. — В чем же разница? — Кое-какая разница все-таки есть, это я знаю точно. Мужчина, который, став моим мужем, захочет жить со мной в мире и согласии, должен держать меня в руках, — это я тоже знаю достаточно хорошо. — Желаю вам выйти замуж за настоящего тирана! — С тираном я не останусь ни дня, ни часа: я взбунтуюсь, сбегу или его прогоню с позором! — Просто голова идет кругом, так вы противоречивы! — Я это заметила. — Вы говорите, что сэр Филипп молод. Но ведь ему двадцать два года! — Моему мужу должно быть тридцать, а по уму — сорок. — Может быть, вы пойдете за какую-нибудь развалину? Тогда выбирайте седого или лысого старика! — Нет, благодарю вас. — Можете еще выбрать какого-нибудь влюбленного дурачка и пришпилить его к своей юбке. — Я могла бы так поступить с мальчишкой, но это не по мне. Я же сказала, что мне нужен наставник, который внушал бы мне добрые чувства, делал бы меня лучше. Мне нужен человек, власти которого охотно подчинится мой строптивый нрав; муж, чья похвала вознаграждала бы меня, а порицание карало, повелитель, которого я не могла бы не любить, хотя, возможно, могла бы бояться. — Что же мешало вам вести себя точно так же с сэром Филиппом? Он баронет: его знатность, богатство и связи не чета вашим. Если говорить о душе, то он — поэт; он пишет стихи, на что вы, позволю себе заметить, не способны при всем вашем уме. — Но у него нет той силы, той власти, о которой я говорю, и ее не может заменить ни богатство, ни знатность, ни титул, ни стихотворство. Все это легковеснее пуха и нуждается в прочной основе. Будь он солиднее, рассудительнее, практичнее, я бы относилась к нему лучше. — Вы с Генри всегда бредили поэзией; еще девочкой вы загорались от каждой строки. — Ах, дядюшка, в этом мире нет и не будет ничего прекраснее и драгоценнее поэзии! — Так, Бога ради, выходите замуж за поэта! — Укажите мне его. — Сэр Филипп. — Какой же он поэт? Он такой же поэт, как и вы. — Сударыня, вы уклоняетесь от ответа. — Вы правы, я бы хотела изменить тему разговора и буду рада, если вы мне поможете. Нам незачем ссориться и выходить из себя. — Выходить из себя, мисс Килдар? Интересно, кто же из нас выходит из себя? — Я пока креплюсь. — Вы хотите сказать, что я уже вышел из себя? Если так, то вы просто дерзкая девчонка! — Видите, вы уже бранитесь. — Вот именно! С вашим длинным языком вы даже Иова [139] выведете из терпения! — Да, пожалуй. — Прошу вас, без легкомысленных замечаний, мисс! Здесь нет ничего смешного. Я намерен разобраться в этом деле до конца, потому что здесь что-то не чисто, для меня это несомненно. Сейчас с неприличной для вашего пола и возраста откровенностью вы описывали человека, который, по-вашему, был бы вам подходящим мужем. Вы что, списали этот образец с натуры? Шерли открыла было рот, но, вместо того чтобы ответить, вдруг густо покраснела. Эти признаки смущения вернули мистеру Симпсону всю его смелость и самоуверенность. — Я требую ответа на мой вопрос! — проговорил он решительно. — Это исторический образ, дядюшка, списанный со многих оригиналов. — Со многих оригиналов? Боже правый! — Я много раз влюблялась… — Какой цинизм! — …в героев разных народов. — Еще что скажете? — В философов… — Вы сошли с ума! — Не трогайте колокольчик, дядюшка, вы испугаете тетю. — Бедная ваша тетка — иметь такую племянницу! — Однажды я влюбилась в Сократа. — Уф! Хватит шуток, сударыня! — Я восхищалась Фемистоклом, Леонидом, Эпаминондом… [140] |