Книга Дерзкий поцелуй, страница 94 – Алисса Джонсон

Мак-Алистер все равно бы оказал этой леди уважение — по крайней мере, после того, как об этом намекнул Уит, — но при этом грех было не воспользоваться удобным случаем и не произвести должное впечатление на женщину, которую он любил.

Бывший отшельник повернулся, чтобы уйти, но ему вновь пришлось остановиться на пороге.

— Мак-Алистер?

— Что?

Теперь он спешил, очень спешил.

— Если ты не сумеешь убедить Эви выйти за тебя замуж, я не стану вызывать тебя на дуэль.

— Да, хорошо.

— Но превращу твою жизнь в ад.

— Я… что ж, это справедливо.

Хотя мысль о том, чтобы поговорить с леди Терстон, оказалась, без преувеличения, блестящей, ее претворение в жизнь трудно было назвать таковым. Беседа вышла исключительно неловкой. К счастью в той же мере она получилась и краткой. После недолгого замешательства и плохо скрываемого удовлетворения леди Тёрстон сразу же пустилась в рассуждения о финансовых и прочих перспективах. Но на эти вопросы Мак-Алистер уже заготовил нужные ответы. У него было достаточно денег, оставшихся после службы в военном министерстве. Мистер Хантер разумно распорядился ими от его имени, преумножив его капитал. Так что Мак-Алистер рассчитывал жить в своей хижине не слишком долго — пока для них не построят скромный особняк где-нибудь неподалеку от Халдона.

Леди Терстон, впрочем, не пожелала и слышать о том, что Эви поселится в охотничьей избушке, но согласилась, чтобы молодые некоторое время провели в Хаядове, пока не будет готов их собственный новый дом. Она даже соизволила улыбнуться, когда они достигли компромисса — Мак-Алистер выстроит особняк неподалеку от Бентона. Но ее улыбка несколько поблекла, когда она заговорила о другом.

— Я буду откровенна с вами, мистер Мак-Алистер. Вы — не тот мужчина, которого я выбрала бы в мужья своей племяннице.

Он, не мигая, смотрел на нее, и во взгляде его не было раскаяния.

— Да, я понимаю.

— Я подумывала о… более мягком мужчине. Ученом, враче или поэте.

— Понимаю, — повторил Мак-Алистер, хотя на самом деле он ничего не понимал.

Проклятье, она мечтала о сладкоречивом, безропотном книжнике для Эви? Да она выгнала бы его: из дому ровно через две недели, а потом бы всю оставшуюся жизнь терзалась угрызениями совести. Но у Мак-Алистера достало ума сделать вид, будто он все понимает, и не возражать, начиная свои аргументы с восклицания «Проклятье!». Леди Терстон вздохнула:

— Такой выбор, полагаю, был бы большой ошибкой.

Проклятье, тут он не мог не согласиться с нею.

Она склонила голову набок и посмотрела на него с любопытством.

— Вы любите ее?

— Я люблю ее вот уже восемь лет, — признался Мак-Алистер.

— Восемь лет? — изумленно ахнула леди Терстон. Он никогда бы не подумал, что она способна на столь открытое проявление чувств, но и не верить своим глазам у него не было оснований. — Восемь лет? И только сейчас вы намерены предпринять что-либо по этому поводу?

— Совершенно верно.

— Боже милосердный! — Леди Трестон поднялась из кресла. — Я немедленно приведу ее сюда. Восемь лет, — снова вздохнула она, направляясь к двери. — Кто бы мог подумать?

Следующие двадцать минут Мак-Алистер терпеливо ждал Эви.

Двадцать невыносимо долгих минут он расхаживал по гостиной, пожирая глазами графин с бренди, то и дело поднося к глазам и тут же ставя на место всевозможные дамские безделушки, которые его ничуть не интересовали.

Неужели Эви захочет, чтобы и в их доме тоже были такие вот штуковины?

— Вы питаете слабость к изящным вазам, мистер Мак-Алистер?

Он поставил вазу на место и медленно повернулся.

На пороге стояла Эви. И он ощутил знакомый сладостный укол, как бывало с ним всегда, стоило ему увидеть ее.

Она была красива той нежной красотой, что вдребезги разбивает мужские сердца… и еще она выглядела чрезвычайно решительной и собранной. Мак-Алистер понял это по ее напряженной позе и еще по тому, что ее шоколадные глаза избегали смотреть на него — она отказалась от него.

— Я пришел слишком поздно, Эви?

Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы к не опоздал!

Ни одна черточка ее лица не дрогнула, и лишь слегка расширившиеся глаза подсказали ему, что на мгновение она растерялась.

— Слишком поздно для чего?

— Для вас.

Она поджала губы и сделала шаг вперед.

— Это что же, очередное требование выйти за вас замуж?

— Нет. — Он почувствовал, как ему вдруг стало трудно дышать. — Это просьба о свидании.

Она замерла на месте от неожиданности, что доставило ему пусть маленькое, но удовлетворение.

— О свидании?

— Если вы позволите пригласить вас, — с коротким поклоном ответил он. — Я заручился одобрением вашего кузена и вашей тети.

— Леди Терстон? — Девушка тяжело опустилась на диван. — Вы обратились к леди Терстон с просьбой разрешить вам ухаживать за мной?

— Да. Если вы… — Мак-Алистер проглотил комок в горле. — Если вы найдете в себе силы простить мне мою… давешнюю глупость.

Очень хорошо. Пусть это было не самое красноречивое на свете выступление, зато он возымело мгновенное действие. Черты ее лица смягчились — крошечные складочки вокруг глаз и в уголках губ чуть-чуть разгладились, но и этого было достаточно, чтобы внушить ему надежду.

— Мак-Алистер…

Девушка не договорила, когда он поднял руку, призывая ее к молчанию.

— Прежде чем вы примете решение, любое решение, вы должны знать, кто я такой. И кем я был до этого.

— И кем же вы были?

Он кивнул и заложил руки за спину, чтобы она не могла видеть, как они сжались в кулаки.

— Вы спрашивали меня о моем прошлом, о том времени, когда я был солдатом.

— Да, — подтвердила Эви и осторожно кивнула.

— Я… я не был солдатом, не в обычном смысле этого слова. — Он откашлялся. — Я отвечал за устранение отдельных личностей, чье существование представляло смертельную угрозу для нашей страны.

— Вы… — она скривилась, когда до нее дошел смысл этой иносказательной — и хорошо отрепетированной — фразы. — Вы убивали людей?

Сквозь гулкий стук своего сердца он едва слышал собственный голос. Теперь скажи ей правду, приказал он себе, она заслуживает знать правду.

— Я был наемным убийцей.

Девушка непроизвольно прижала руки к груди.

— Наемным… Вы… Я даже не знаю, что сказать на это.

Мак-Алистеру захотелось подойти к ней. У него вдруг возникло почти болезненное желание обнять ее и прижать к себе, чтобы она дала ему время все объяснить и высказаться в свою защиту. Но он испугался, что она станет сопротивляться и оттолкнет его с такой же силой, с какой он жаждал прижать ее к своему сердцу. Поэтому Мак-Алистеру пришлось удовольствоваться тем, что он подошел к двери, запер ее на замок и опустил ключ в карман.